Близость

- Ещё как имею! Ты несовершеннолетняя, Катя! Что вообще за дурость пришла тебе в голову?! Тебе учиться надо, какая к чёртовой матери работа? Тебе что денег не хватает? Да ты же их не тратишь даже, я проверял счёт, ты с карты только на такси тратилась. Поверь, денег там предостаточно, тебе не о чем переживать. Покупай всё что тебе захочется.

- Андрей, пожалуйста! - буквально умоляю брата, в панике повиснув на его руке. Я не могу потерять эту работу. Конечно я не собираюсь рассказывать ему, что мне нужно заработать денег, чтобы уйти в дальнейшем в свободное плавание, но какую-то часть правды для спасения ситуации я всё же в состоянии сказать - Я не могу так, понимаешь! Мне сложно... Ты и так выдернул меня из привычной среды. Я вынуждена начинать жизнь заново, собирать буквально по кусочкам... Я к такому не привыкла - говорю, обводя руками вокруг - Всю свою сознательную жизнь я полагалась на саму себя, и я не могу просто взять и по щелчку пальцев это поменять. Ты не оставил мне выбора, забирая из приюта. Пожалуйста, позволь мне хотя бы привыкать постепенно, оставь хоть призрачную видимость контроля за своей жизнью!

Несколько минут Андрей молчит, только неотрывно смотрит мне в глаза, и я уже начинаю думать, что проиграла этот спор, как вдруг неожиданно его лицо смягчается, и он устало произносит:

- Хорошо, Катя. Ты можешь ПОКА остаться на этой работе. - от счастья начинаю буквально прыгать на месте, не в силах сдержать эмоции, но Андрей прерывает мой порыв, добавляя - Но у меня будет к тебе несколько условий - опять эти его дибильный условия! Шантажист! - Это не повлияет на учёбу, на правила, установленные мной в этом доме, ты перестанешь экономить деньги с карты и будешь передвигаться только на такси. Чтобы никаких больше поездок в машине своего начальника, знакомого, приятиля или кого бы то ни было ещё. Ты меня поняла? 

Ну, на эти условия пойти я вполне могу. Почти на все... Не сдержав эмоций, буквально запрыгиваю на брата, обвив его торс ногами, обхватываю руками за шею и, поддавшись порыву, хочу поцеловать в щёку, но Андрей, не ожидавший от меня такого поведения, поворачивает голову, и я впиваюсь поцелуем прямо в его горячие губы. Я хочу тут же отстраниться, но Андрей неожиданно хватает меня за затылок, не позволяя этого сделать, а второй рукой подхватывает под ягодицы, не оставляя возможности слезть с него. Мы застываем в этой позе неподвижно. Моя промежность снова оказывается плотно прижатой к животу брата, и я всем своим существом ощущаю, какой он горячий. Его жар переходит и на меня. Такое чувство, что во всём мире мы с ним только одни сейчас, стоим, объятые единым пламенем, одним на двоих. Андрей по прежнему фиксирует мой затылок, не оставляя возможности отстраниться, плотно прижимаясь своими губами к моим. А я чувствую, как внизу моего живота, расползается томительное, мучительно сладкое тепло, отдающее уже знакомой пульсацией между ног. Ощущения постепенно нарастают, становясь всё нестерпимее, появляется непреодолимое желание ёрзать, тереться промежностью о живот Андрея, кажется, что эти действия принесут мне облегчение, но я не решаюсь. От волнения мои губы пересохли, я легонько просовываю между ними язык, проведя им по нижней губе и случайно задеваю губы брата, отчего он ещё сильнее стискивает мои ягодицы, буквально вдавливая моё тело в своё. Андрей шумно выдыхает мне в рот, и я понимаю, что всё это время он не дышал.

- Что же ты делаешь со мной, Катя? - выдавливает из себя Андрей. Брат по прежнему не отстранчется, поэтому, когда он говорит, я чувствую как его горячие губы зедевают мои, заставляя моё тело непроизвольно вздрогнуть. Не от испуга, а от какого-то другого чувства, которого я никогда в жизни не испытывала и не знаю, что оно может значить. 

Голос брата кажется мне каким-то измученным, словно на него в один момент свалилась неимоверная усталость. Я не понимаю причин его состояния, но где-то на подсознательном уровне ощущаю себя виноватой. Хочу что-то ему ответить, но Андрей вдруг резко опускает меня на пол и, не попрощавшись, выходит из спальни, оставляя меня стоять в центре комнаты на пошатывающихся от пережитых эмоций ногах.