Близость на максимум

От этого слова ком в горле. Как часто сестра ревела в подушку, когда одноклассники её так дразнили. Часто. Очень часто. Всю жалость Ольга испытала на себе, так как всегда была ранимой. Мне вот было плевать, толстая кожа прикрывала от нападок. С Ольгой по-другому. Нескончаемые истерики после похорон, она билась об стену, кричала, разбивала посуду. Грозилась выброситься из окна, повеситься, лишь бы не чувствовать эту боль потери. Постоянные визиты к психологу, успокоительные. Она пришла в себя. Она начала жить с этой утратой. Но до сих пор, на каждую годовщину смерти даёт волю слезам. Выросла, только внутри так и осталась той маленькой девочкой, которая потеряла родителей.

Хозяйка сталинской двушки забыла о том, что мы тоже сироты, когда с таким равнодушием говорила о бедной девушке? Или наличие толстого кошелька затмевает разум? Одних так назвать можно, а других язык не повернется. Пусть не поворачивается, вырву его и собакам отдам, стоит только опять услышать.

Ничтожные. Какие же они все жалкие. До тошноты противные.

- Ещё раз спрашиваю, где больница? – заорал во весь голос, и увидел как дамочка вздрогнула.

Поняв, что я на пределе, сестра схватила женишка за руку, прыгнула на переднее сидение, посадив последнего к девушке, и забивая в телефоне адрес больницы, говорила куда нужно ехать.

Не успел завести двигатель, как к машине подбежала истеричная особа с пакетами в руках. Расталкивая Озёринскую чету, она рывком открыла заднюю дверь.

- Ника!!! Ника!!!!

Хватала девушку за руки, хлопала по щекам, пытаясь привести в чувства. Потом её взгляд устремился на парня, который сидел рядом с девушкой. Вмиг став злым и агрессивным.

Прищурился и с интересом наблюдал за сменой выражения лица Озёрина.

- Ты, да? Это ты, тварь с ней сделал? Ты… Я тебя своими руками придушу, ничтожество. Мало брат накостылял, убить надо было. Урод.

Орала, а сама пыталась вытащить подругу из машины. Ничего не оставалось, как выйти в холод и остановить истеричку. А с этими обвинениями разобраться позже. Все равно ведь каждое слово и так запомнил. Потом души всем вытрясу, но узнаю.

- Успокойся. – Развернул её к себе. – Она упала в обморок. И если бы ты не появилась, то сейчас мы были бы уже на пути в больницу. Уяснила?

По глазам увидел, что поняла.

- Как упала?

- Как, обычно люди в обморок падают. Раз и она на земле. И мне кажется, что ей все-таки нужно попасть к врачу. Ты так не считаешь? – Давал ей понять, что нет времени орать на всю улицу, а нужно поскорее ехать.

- Я с вами. Одну её не пущу. И пусть этот хмырь выйдет. С ним в машине не поеду.- пальцем показала на Юрку, который сидел с открытым ртом, белый как смерть.

- Ты кого хмырём назвала? – Ольга решила вступиться за парня.

- Довольно. Все заткнулись. Не хочешь ехать рядом с ним, лови попутку, на твои загоны времени нет.

Снова сел за руль, и в зеркале увидел, как девушка, перелезая, через подругу садится между ней и Озёриным.

Хм. Ехать с ним не хочет, но уселась вплотную.

Ольге стоит забить тревогу.

Завел двигатель и выехал на трассу.

- Куда дальше?

- Через две улицы областная больница. Её там бесплатно осмотрят.

Скривился, когда услышал мужской голос, доносившийся с заднего сиденья.

Бесплатно.

Захотел развернуться и треснуть его головой о сиденье.

- Ага. В областную. Ей там градусник в рот засунут и домой отправят. Озёрин, ты как в школе гадом был, так с годами ничуть не изменился. Бесплатно себя лечи, сволочь продажная.

Мысленно согласился с девушкой, но решил утихомирить обоих

- Я сказал заткнуться.

Снова гаркнул, и посмотрел на девушку, которая никак не приходила в себя.

- А ты меня не затыкай. – Не унималась блондинка. – Это вы виноваты. Знаю, что Вы. Оля гадостей наговорила?

С удивлением посмотрел на сестру. И не догадывался, что девушки могут быть знакомы.

- Савельева, рот свой закрой. Никто с твоей подругой и не разговаривал. Нужны Вы кому-то.

- Да я тебя…

- Бабушка.

На миг все замолчали. Все. Даже сестра, которая уже повернулась к блондинке, чтобы ответить ей. И сама блондинка, которая двинулась всем своим корпусом вперед. В машине молчали все, кроме, девушки в черном платке. Она ещё до конца не пришла в себя, но продолжала тихо повторять:

-Бабушка.

-Бабушка.

Сильнее сжал руль и прибавил скорость.

Глава 7.

Вновь больница. Снова эти бесконечно длинные коридоры, при виде которых хочется выть. Я думал, что давно переборол в себе эти эмоции, но нет, оказавшись ещё раз в этом стерильно чистом помещении с запахом хлорки, воспоминания нахлынули с новой силой.

Такая же больница, такие же врачи, за стенкой родители, которых пытаются вернуть к жизни. Не вернули. Не смогли. Память только осталась. Больше ничего. Даже дома того давно нет. После похорон лично бензином его облил и поджог. Думал легче станет. Ошибся. Не стало.

Не знаю, какого черта, вообще, сижу здесь. Девчонка мне никто, я ее и не знаю. Свой человеческий долг исполнил, когда на улице не бросил и не дал башку себе разбить. В больницу эту хренову привез, врачам в руки отдал. Всё. Можно уезжать, как Ольга и говорит, но ведь сижу и жду, когда врач диагноз поставит.