Близость. Переходя черту (СИ)

Непроизвольная ухмылка расползается по моей роже. Нет, ну это логично вообще. Теперь-то мне понятно, почему отец меня драл ремнём, как сидорова козла за любой проступок. Ей богу, иногда у меня складывалось такое ощущение, что он специально выискивал причины, за что бы мне вломить хорошенечко. Видимо, не казалось.

Так ещё и смотри, козлина, сказочку какую для знакомых сочинил. Типо я из их хаты свалил, потому что, бедненький, с жестокой правдой смириться не смог. Жопу свою, значит, прикрыть решил. Я, типо, не благодарный сын, не оценивший его широкого жеста приютить чужого выродка, а он у нас, оказывается, святой жертвенник такой. Ну молодец, что тут скажешь.

Только я вот понять никак не могу, если я ему был так противен, с какого хрена они меня вообще терпели в своей семье? На кой вообще меня было заводить?

И слово-то какое – «заводить». Словно я зверушка, которую хозяева в начале купили где-то на птичьем рынке, а потом поняли, что им в тягость постоянно выгуливать непослушного щенка, а выбросить уже не получится, потому что все их знакомые собачники начнут тут же возмущённо охать и ахать, мол как можно было вышвырнуть такого очаровательного пёсика.

Вот и терпят сквозь зубы, как могут.

Тем временем, словно прочитав мои мысли, тётя Люда продолжает.

- Я же их семью с самого, можно сказать, основания знаю. Светлана, ваша мама, всегда очень детей хотела. Такая счастливая ходила, когда они с Петром поженились. Всё мечтала поскорее забеременеть. Я уж ей говорила, не торопились бы так, поживите хоть годик для себя. Детей настрогать - дело не хитрое, всегда успеется. – глаза женщины словно заволакивает туманом, когда она погружается в воспоминания. Кажется она не видит уже ни меня, ни Катю, ни вообще что бы то ни было вокруг, словно окунувшись на тридцать лет назад. – А потом проходит месяц, другой, тертий, за ними и год уже миновал, а беременность так и не наступает. Светалана, конечно к доктору сразу побежала проверяться, что не так. Ну и он ей поставил диагноз – эндометриоз. Оказывается, Света уже была беременна когда-то. Но они с Петром тогда ещё не были женаты, и он настоял на аборте. Сказал, мол ребёнок должен быть зачат в законной семье, а с этим мы позора не оберёмся. – вот же поскуда. Руки сами собой сжимаются в кулаки, от рассказываемой соседкой истории, да так сильно, что костяшки на пальцах белеют, не полчая достаточного притока крови.

- В общем, после этого аборта что-то там у Светочки пошло не так. – продолжает тётя Люда – Ей, конечно, врач сказал, что её диагноз не приговор и бывает, что женщины с ним беременеют и даже не по разу. Но, по общей статистике, шансы ничтожно мало. Тем более, тогда какая медицина-то была. Это сейчас нано-технологии и прочая ваша современная ерундистика, а тогда-то что…

- Ну, Света рук, конечно, сразу не опустила. Они с Петром ещё год пытались, но ничего так и не вышло. В итоге Светлана приняла тот факт, что детей своих она иметь не может и загорелась идеей взять ребёночка из детского дома. Кое-как уговорила мужа на этот шаг. Ох, честно, даже не знаю, как Петя на это согласился. Он категорически против был. Сказал, ему отпрыск наркомана и алкоголички в доме не нужен, но Света поставила вопрос ребром – или усыновляем или она подаёт на развод. Пётр, конечно, как человек был не очень… скрывать не стану. Но Светлану он, правда, сильно любил. По-своему, как мог, но, всё же, любил. Так что пришлось согласиться.

Так вот оно, значит, как. Приёмный всё-таки, не подкидыш… Ну, теперь, хотя бы, всё становится ясно. Только вот меня продолжает терзать один вопрос.

- Так, ладно, со мной понятно всё – снова обращаюсь к женщине – А Катя?

Тётя Люда переводит взгляд на сестру. Та, вся прямо в комок зажимается, в ожидании ответа. И меня, по правде говоря, тоже вместе с ней начинает потряхивать. Словно Катины эмоции мне воздушно-капельным путём передаются.

- Нет, Катенька их родная дочь. – я просто на физическом уровне ощущаю, как расслабляются мышцы девочки после этих слов. Хотя, и продолжает по-прежнему себя руками за плечи обхватывать, да и трясучка не прошла, но заметное облегчение буквально чернилами высечено у неё на лбу.

– Как и сказал Свете доктор, - продолжает соседка – с её диагнозом женщины порой беременеют. Так что спустя десять лет, после того, как тебя, Андрюша, усыновили, Светочка неожиданно забеременела Катюшей.

И снова, блять, повисает эта тягучая тишина, которую резко прерывает Катин всхлип. Кидаю быстрый взгляд на сестру. Она поджимает губы в тонкую линию, изо всех сил пытаясь сдерживать подступающую истерику.

Так, ладно, раз мы всё выяснили уже, надо вызывать такси и выпроваживать нахуй тётю Люду домой. А потом обсудить с Катей весь этот дурдом. Блять, ну чисто мексиканский сериал какой-то, чёрт бы его побрал.

Тянусь к заднему карману за мобилой, и когда уже собираюсь открыть приложение, чтобы вызвать тачку, экран вдруг вспыхивает, высвечивая имя старого друга: «Сивый».

Нет, всё-таки у него какая-то потрясающая сверхспособность звонить всегда в тот момент, когда, блять, вообще не до него.