Блог Бабы Яги – 2. Темная сторона

Я наблюдала за Обжорой: тот сидел на полу, растекшийся, будто огромная клякса на светлом дереве, рот открыт и только кивает, как китайский болванчик. Такое неприкрытое восхищение в его глазах, удивительно. Даже когда мой компаньон чуть позже начал его стыдить за лишний вес словами «Ты совсем распустился, когда яу ушел! Возьми себя в лапы, ты же ходить скоро не сможешь», он только кивал и смотрел снизу вверх на своего громадного друга. Улучив момент в их бесконечном диалоге, я спросила, какой способностью владеет этот котел на лапках. Оказалось, он может проглотить что угодно, хоть вместе с упаковкой, и потом вернуть миру в том же самом виде. Потрясающе!

– Знаешь, Исчадие, здесь все горевали, когда пришли вести от вашего летописца. Но директор говорил, что не все потеряно, что есть надежда, – Обжора склонил голову. – Я горжусь тем, что учился с тобой. Спасибо, что спасли наши шкуры.

У меня защипало в носу. Да уж, наняться аниматором и спасти мир – это не то, чего ты ожидал от жизни.

* * *

Обед из морепродуктов поражал изысканностью и разнообразием. На столах – с десяток видов рыб, столько же вариантов приготовления, сладкое – горками на блюдцах, фрукты для меня и директора, кувшины с молоком и лимонад. Кроме нас, в столовой никого не было: работники все в той же синей униформе накрыли столы и скрылись из виду. Ворлиан, противно шкрябая по тарелке ножом и вилкой, ел быстро, как будто торопился, коты-учителя степенно подцепляли когтями кусочки еды и ели с лап. Я хотела сказать Тихону, чтобы присоединялся, но вовремя прикусила язык. Степень нашего сотрудничества не стоит афишировать, к тому же он нарушает все свои уставы, кто знает, что может случиться. В политике ООО «Лукоморье» я пока совсем не разбираюсь, но то, что уже видела, к лояльности совсем не располагает. Положила на салфетку пирожные для летописца – заберу в комнату. Бальтазар покосился одним глазом на мои манипуляции и, чавкая, спросил:

– А мошно поззе нам ишо принефти? Яу мнофо ем.

И подвинул к себе новую порцию рыбы.

– Конечно, – ответил директор. – Не переживай, голодным спать не ляжешь.

– Ворлиан, а что вы можете сказать по поводу новой жизни Бальтазара? Пропали ли «достижения» прошлой, например, неспособность иметь детей? – озадачила я директора. – И он больше не моргает так странно, ну, вы знаете, – поочередно.

Ворлиан вытер губы салфеткой, раздумывая, учителя навострили уши.

– Надо проверить, – и без предупреждения выдернул с кошачьего бока клок шерсти.

– Ау-у-у! – взвыл компаньон. Сотня хмыкнул в усы, подмигнул другим учителям, Обжора хихикнул. Не могу понять, чего он такой толстый: по сравнению с другими, очень мало ест. Хотя, конечно, хорошего кота должно быть много, это аксиома.

* * *

Пока директор с учителями колдовали над кошачьей шерстью где-то в лаборатории, мы отдыхали. Бальтазар пытался подбить друга на какие-то тренировки, впрочем, не очень активно:

– Может, пойдем разомнемся?

– Я уже, – лениво ответил Обжора, слегка приоткрыв один глаз.

– Ты лежишь брюхом кверху!

– Это йога. Поза называется «дрыхасана», попробуй.

Практиковать йогу Бальтазар не пожелал, так что мы вдвоем направились осматривать окрестности.

– Тут есть старое кладбище. Тебе должно понравиться.

– С чего это вдруг? – удивилась я, планируя в ступе следом за котом. – Я как-то не люблю кладбища.

– Да? Странно дляу проводника душ.

Окружающая обстановка совершенно не располагала к подобной теме: солнце светит, птицы поют, кузнечики стрекочут, бабочки порхают. Толстый мохнатый шмель на полной скорости врезался мне в лоб.

Кладбище случилось как-то неожиданно. Вот было поле, а вот я понимаю, что под ступой – остатки надгробий и чем дальше, тем их больше. Никакой ограды, обозначающей границы территории, и в помине не было, какой-либо симметрии и порядка также не наблюдалось. Захоронения располагались хаотично. Сбавила скорость, кот тоже угомонился и тихонько ступал своими лапищами по зеленой сочной траве. Чтобы разобрать имена, надо потрудиться: на выщербленных ветрами и дождями камнях едва заметны какие-то надписи, да и те скрыты мхом. Относительно ровная земля разбавлялась холмами неправильной формы. Ключ-от-всех-миров похолодел и потяжелел, потянул вниз, будто камень на шее.

Кое-где торчали одиночные деревья, похожие на выживших в неком катаклизме. Почти мертвые, со скудными листьями, отвалившейся местами корой и горбами-наростами на стволах. На ветвях, ссутулившись, притаились вороны. Здесь не порхали бабочки, не стрекотали кузнечики и даже воронье не каркало. Тишина. Заросшие холмы при ближайшем рассмотрении оказались провалившимися склепами.

– В них летучие мыши спяут, – тихо сказал Бальтазар. – Здесь их иногда отлавливают для нужд Академии.

Не будем тревожить их сон.

– Тут покоятсяу колдуны и чародеи, чьи имена уже забыты.

– А чем была раньше эта территория, весь этот лукоморский тупик? – Я говорила тихо, но в мертвом покое старого кладбища даже шепот казался вульгарным.

– Никто не помнит, был ли раньше в этом месте город, с тех пор не осталось ни одной живой души, которая могла бы рассказать.