Блог проказника домового

– Сережа полагает, что я не знаю о подмене драгоценностей. Иногда «алмазный фонд» мне покажет и говорит: «Видишь, все цело». А я делаю вид, что ему верю. Так и живем. Муж мне достался лучший в мире, можно ему страсть к игре на бегах простить.

Спустя некоторое время Аврора вдруг предложила:

– Раечка, я в квартире Сергея Ильича не прописана, зарегистрирована в Строгино в большой трешке, где с родителями жила. Апартаменты прекрасные, дом кирпичный, кооператив от Моссовета по особому проекту построен, кухня большая и аж два санузла, комнаты по двадцать метров. Хочешь, подарю тебе это жилье?

Я ахнула:

– Да!

Но потом догадалась спросить:

– Что надо сделать за хоромы?

Она ответила:

– Родить ребенка от Сергея Ильича. В придачу к апартаментам мы тебе еще хорошо заплатим. Как только малыш родится, квартира твоей станет. Со всем, что в ней есть.

Глава 16

– Разве в СССР делали ЭКО? – удивился я.

Раиса смутилась:

– Не знаю. Мы по старинке действовали. Естественным путем. Я с первого раза забеременела. Шанхаевы свои обещания добуквенно выполнили. Как они все проделали, понятия не имею. Но у меня в паспорте появилась другая прописка, я стала членом кооператива, полноправной владелицей квадратных метров, до сих пор тут живу и радуюсь. Девять месяцев меня поили, кормили, одевали, обували, ничего тяжелее газеты поднимать не разрешали, по врачам водили. Потом Сергей Ильич меня в полночь привез в роддом, там врач мне уколы сделал, вмиг роды начались, в пять утра появился мальчик. Шанхаев меня сразу перевез в другую больницу, там я лежала в отдельной палате. Неделю восстанавливалась и домой ушла. В тот же день вечером Сергей Ильич привез Анечку, она у Шанхаевых все это время жила, конверт с деньгами и сказал мне:

– Там еще путевка для тебя и девочки есть в пансионат на две недели. Отдыхайте. Вернешься в Москву, пойдешь работать в школу учительницей домоводства. Тебя уже зачислили. И Аня при тебе будет, ей на будущий год надо идти в первый класс. Извини, но более нам общаться не стоит.

Я согласилась:

– Верно.

Ювелир мне коробочку протянул:

– Это презент от Авроры Михайловны. Она знает, что тебе эта вещь очень нравится.

И крышку поднял. Господи! Внутри брошь-звезда, вся в бриллиантах, она меня и правда завораживала. Единственная вещь из тайника, которую Аврора часто носила. О таком украшении каждая женщина мечтает. Но я руки за спину спрятала.

– Спасибо. Я получила то, о чем мы договорились. Лишнего мне не надо.

Сергей меня понял, убрал презент, но сказал:

– Запомни, в завещании я специально укажу: оставляю это изделие Раисе Булкиной. Жизнь может по-разному обернуться. Сейчас тебе украшение не требуется. Но если понадобится, сразу приходи. Вот тебе бумага, там написано, что брошь твоя.

Раиса залпом выпила чай.

– Когда внуку посоветовали лететь в Германию, вы вспомнили о ювелирном шедевре? – предположил я.

Булкина кивнула.

– Ане и Косте я ничего не сказала, помчалась в дом, где жили Шанхаевы. Конечно, я знала, что Сергей Ильич и Аврора умерли. Видела Вениамина, но никогда к нему не подходила, издали смотрела. Думайте что угодно, но, соглашаясь родить ребенка, я в первую очередь хотела помочь Авроре. Не пообещай она мне квартиру, я все равно бы ей сына подарила. Не в жилье и деньгах дело. Но Стасику-то было очень плохо.

Булкина положила руки на стол.

– Не собиралась я никогда права на украшение предъявлять, бумагу, которую мне Сергей Ильич дал, сунула в документы, она там и лежала. Достала я ее – и к Вениамину.

Дверь он сам открыл, беседовали мы в прихожей, дальше меня не пригласили. Веня документ с печатью нотариуса изучил и вмиг рассвирепел:

– С какого рожна я должен чужой бабе дорогую вещь отдавать? Вали отсюда, пока я полицию не свистнул.

Очень грубо разговаривал, а я вся на нервах, руки трясутся, в глазах темно, в голове бьется мысль: «Стасик умирает». Понимаю, меня это не извиняет, но уж очень сильный стресс был. И слова Вениамина «чужая баба» больно меня ранили. Схватила я его за рубашку, трясу, кричу:

– Я твоя мать! Я тебя родила, Авроре отдала, за это получила квартиру и брошь тоже!

Захлебываюсь словами, колочусь, как эпилептик. Вениамин испугался:

– Тише, тише.

Да меня черт в спину пинал, квартиру-то я как свои пять пальцев знала, сколько раз эти хоромы мыла, где тайник находится, для всех секрет, но не для меня. Отпихнула Веню, кинулась в нужное место, книги с полок скинула, кричу:

– Открывай!

Он спокойно дверцу распахнул. Пусто. Я замерла, а Вениамин с пренебрежением заявил:

– Тупая курица. Ценности в банке. Уматывай.

И выругался.

Я пошла к двери, ощущение было такое, будто на голову кастрюлю чугунную надели и железной ложкой по ней лупят. В ушах раздается: бом, бом, перед глазами серая марля трясется… И вдруг!

Раиса прижала руки к груди.