Блог «Серп и молот» 2014–2016

Судя по приговору, никто Горбатова в участии в заговоре не обвинял. Иначе его расстреляли бы. Вменяли ему контрреволюционную агитацию. Попал он под следствие за длинный язык, но… Если судить по описанию поведения во время «тройки», он так ничего и не понял. Во время суда начал болтать о пытках, а не потребовал очной ставки с теми, кто его мог оговорить. Значит, этот подследственный, если его оправдать, выйдет на свободу и продолжит свою контрреволюционную агитацию, на каждом углу брякая языком, как всех в тюрьмах следователи пытают. Но, уверен, соврал Горбатов о своем поведении на суде. Врал он всю жизнь вдохновенно. И окружающих марал грязью, выставляя себя борцом за правое дело. Оцените сами, на Лубянке в камере с ним сидел комбриг Б., который подписал признательные показания, дал показания на своих знакомых и сослуживцев, и Горбатову советовал поступить так же. Но когда Александра Васильевича освободили, он решил навестить жену Б., чтобы рассказать ей о муже. Пришел по адресу, открылась дверь:

«…моему величайшему изумлению, я увидел его самого в генеральской форме. Это было так неожиданно, что в первый момент я потерял дар речи.

Мы, конечно, были рады видеть друг друга на свободе. Но я никак не мог понять, как он оказался дома? Он рассказал, что, после того как меня вызвали из камеры с вещами, его еще некоторое время подержали в Лефортовской тюрьме, а затем отпустили.

Уйдя от него, я долго не мог привести свои мысли в должный порядок. Что обвинения против него ложные, в этом я всегда был уверен. Но обстоятельства его освобождения сбивали с толку. Человек когда-то служил офицером в царской армии, напрасно обвинил себя, обвинил других — и вскоре был освобожден из тюрьмы без суда. А меня, бедняка по происхождению, которого выучила и подняла на такую высоту Советская власть, не подписавшего ложных показаний, осудили и сослали на Колыму…»

После этого совсем не хочется верить генералу Горбатову. Либо следствие и суд «тройки» были объективными, и признание подследственного и подсудимого большого значения не имели, главным были доказательства преступной деятельности, а Горбатов о том, как его судили набрехал. Либо он набрехал о себе и о Б. Это он признался, а не Б… Кстати, К. К. Рокоссовский на следствии признательных показаний не давал, поэтому дело в отношении его было следователем прекращено…

* * *

Но главное все-таки, что ценные военные кадры были репрессированы, армия их лишилась, многострадальный будущий генерал Горбатов даже в лагере на Колыме плохо спал, всё думу думал о том, в каком тяжелом положении РККА оказалась без него. После освобождения, когда он отдохнул и поправил здоровье в санатории, предстал Александр Васильевич перед новым наркомом, С. К. Тимошенко, только вот Семен Константинович не стал радоваться до слез такому опытному кадровому пополнению, армия менялась стремительно, поэтому командный опыт Горбатова был устаревшим. Да он еще и в кавалерию отказался возвращаться, хотя до ареста кавалерийской дивизией командовал, был кадровым кавалеристом. И опять умолчания у него:

«— Снова в конницу или в другой род войск?

— Нет, в конницу не пойду. С большим удовольствием пойду в стрелковые соединения.

— Пойдете пока на должность заместителя командира стрелкового корпуса, чтобы оглядеться и ознакомиться со всякими новшествами. А там видно будет.»