Блог «Серп и молот» 2014–2016

Уже на посту Председателя Президиума Верховного Совета СССР К. Е. Ворошилов стал вести, в отличие от своего знаменитого предшественника М. И. Калинина, активную международную деятельность. Калинин эти задачи переложил на Сталина, может быть это было целесообразно в то время, но, тем не менее, это факт. Михаил Иванович воспринимался в мире номинальным главой государства. Ворошилову сбагрить это было некому, да он и не собирался играть роль матрешки при Хрущеве, поэтому в 1955 году создал при Президиуме парламентскую группу, которая была принята в Межпарламентский союз. За три года Президиум принял 32 парламентские делегации и сама парламентская группа нанесла 22 визита. Международная политика СССР начинала переходить в руки Верховного Совета, что, разумеется, очень не нравилось Хрущеву, но терпеть ему приходилось. Авторитет Ворошилова-дипломата был очень высок, в самом СССР с ним рядом никого невозможно было поставить. Само собой, из истории советской дипломатии его имя было в последующем вычеркнуто, место настоящих заслуг Первого маршала заняли анекдоты про то, как он в ответ на поздравление с днем Великой Октябрьской Социалистической революции от бельгийской королевы отправил ответную телеграмму английской королеве (очень мутная история, похожая на подлую подставу), как послу Ирана посоветовал шаха свергнуть. Фурцева, побывав в Индии в свите Ворошилова, сплетничала, что Климент Ефремович при посещении Тадж-Махала возмущался, зачем нужно сохранять памятник тирану.

Уже на Пленуме по «антипартийной группе» в 1957 году Климент Ефремович не только маршалов Жукова и Конева в глаза назвал лжецами за то, что они распространили слух, будто Ворошилов заявлял о вводе танков в Москву для защиты Хрущева, но и попытался выяснить, кому принадлежит авторство сплетни о его предложении послу Ирана. Все сделали вид, что они впервые такое слышат. Тогда он этой мафии прямо заявил, что не им его учить, что и как говорить послам, ему учителя в этих вопросах не нужны.

Но это было потом, а после 20-го съезда нужно было срочно восстанавливать международный авторитет Советского союза, который начал сыпаться после «секретного доклада».

ГДР, Финляндия, Бельгия, Афганистан, Болгария, Венгрия, Польша, Румыния, Турция, Чехословакия, Вьетнам, Индия, Индонезия, Монголия, Непал, Китай, в некоторых странах по два раза — это только за два года, по 1958 год, международные поездки Ворошилова. В 77 лет. Потом Климента Ефремовича изображали в виде старичка, не осознававшего время и место в котором он находится, несущего революционную чушь про свержение тиранов иностранным дипломатам.

Такая ложь, естественно, только ненавистью питаться может. Повод для ненависти к Ворошилову-дипломату был. Во время визита в Китайскую Народную Республику Климент Ефремович совершил дипломатический демарш, который изменил складывающуюся политическую реальность после ревизионистского выступления Н. С. Хрущева на 20-м съезде КПСС.

Тот мир, в котором мы живем, мир, где амбиции мирового империализма во главе с США сталкиваются с коммунистическим влиянием мощного Китая, во многом результат политической смелости Ворошилова. Каким он мог быть — достаточно посмотреть на то, что стало с социалистическими странами Восточной Европы и представить такой же марионеточный режим в Китае. И место России в этом мире представить. Страшно?

* * *

5 апреля 1957 года ТУ-104 с советской делегацией, возглавляемой К. Е. Ворошиловым, на борту приземлился в аэропорту Пекина. Начался международный визит, аналогов которому международная дипломатия никогда до этого не знала, ничего подобного не происходило и после.

Обстановка в Коммунистической Партии Китая в то время была, если выражаться корректно, сложной. Там происходило почти тоже самое, что и в ВКП(б) после окончания Гражданской войны, у китайских товарищей тоже собственные троцкисты были. Представления о том, что Великий Кормчий был всевластным диктатором, окруженным китайскими болванчиками — дики и нелепы, они могли возникнуть только в больном мозгу расиста. Процессы, происходившие в ВКП(б) и КПК были исторически обусловлены, потому и схожими. С «небольшим» нюансом — наш 20-ый съезд КПСС их дополнительно катализировал, оппозиция Мао Цзедуну получила мощнейшее идеологическое подкрепление, вынудила Мао пойти на широкую дискуссию, которая была названа компанией «Пусть расцветают сто цветов». Красноречивое название, точно отражающее идеологический разнобой в КПК.

Доступная фактология о тех событиях, имеющаяся в нашем распоряжении, крайне бедна, сказались результаты антикитайской позднесоветской политики. Поэтому я могу только высказывать предположения об истинной подоплеке происходившего в 50–60-е годы в разрезе советско-китайских отношений, опираясь на последовательность происходивших событий.