Блог «Серп и молот» 2017–2018

Начнем с того, как Майрановский, сменив место работы, ухитрился иметь при себе несданные секретные документы с прежнего места работы? Вы попробуйте подписать при увольнении обходной лист, если за вами числится несданная лопата и халат из спецодежды, а здесь — секретные документы! В 1948 году, если верить «фактам», Абакумов закрыл «Лабораторию-Х», в 1951 году замели Майрановского уже с другой работы — 3 года он хранил при себе несданные секретные документы, а в МГБ даже ни один делопроизводитель-секретчик при проведении сверок этих документов даже не почесался? Граждане, вы может быть не знаете, что эти сверки проводятся ежеквартально, ежегодно и у увольняющегося — при увольнении. Хрен кто уйдет с работы с несданными документами! Это по факту невозможно.

Как только секретчик обнаружит, что за увольняющимся числятся несданные документы, так сразу приказ об увольнении начальник органа отменяет и такое начинается!

* * *

Но не это главное в письме Пэ Баранова. Есть такой момент, который плохо понимают далекие от юриспруденции граждане, как приведение приговора суда в исполнение.

Какой статус имеет приговоренные к ВМН, к расстрелу, гражданин? Правильно, такой же, как любой осужденный гражданин. Он осужденный, но он гражданин. Ограничен в правах, но гражданин. И убивать его нельзя. Убив приговоренного к ВМН судом, вы совершите уголовное преступление, квалифицируемое, как «убийство». Понесете наказание такое же, как за убийство любого другого гражданина.

Вы можете задать вопрос: разве приведение в исполнение приговора суда в отношении таких граждан не является убийством? Ответ: нет. В правовом смысле, естественно, а не в смысле лишения жизни.

Приведение смертного приговора в исполнение — это процессуальное действие, строго определенное законом. Если вы лишаете жизни гражданина вне рамок этого процессуального действия, то вы совершаете уголовное преступление. Убийство.

Убийство граждан в «Лаборатории-Х» при испытании ядов, граждан, приговоренных судом к расстрелу, является уголовным преступлением, квалифицируемым, как «убийство», потому что невозможно исполнить решение суда, приговорившего осужденного к расстрелу путем введения в его организм яда. Отравление — не расстрел.

Вы начинаете понимать, что на самом деле бериефилы, которые считают существование «Лаборатории-Х» реальностью, собственноручно сделали из Л. П. Берии уголовного преступника? Убийцу. И одновременно они сделали весь Советский режим, который допускал испытание ядов на приговоренных к расстрелу, преступным. Сталинизды, что о них еще сказать?!..

* * *

Но в этой записке Пэ Баранова не хватает упоминания в качестве преступников, способствовавших убийству осужденных граждан, еще кое-каких лиц. Приведение приговора в исполнение регламентировано статьей 455 действовавшего в то время Уголовно-процессуального кодекса:

«Приговор обращается к исполнению судом, его постановившим, для чего суд сообщает копию приговора, местам заключения, милиции и иным органам, на которые возлагается фактическое исполнение приговора. Надзор за правильным приведением приговора в исполнение осуществляется прокуратурой.»

В случае с исполнением расстрельного приговора, судья направлял копию по месту заключения (или иным органам, как указано в УПК. Потом, когда будем разбираться с расстрелом Берии, мы увидим, что буква закона там была соблюдена абсолютно), сотрудник органа, получившего копию, приводил приговор в исполнение, врач констатировал смерть осужденного, прокурор утверждал составляемый Акт о приведении приговора в исполнении, этот Акт направлялся судье, который приобщал его к материалам уголовного дела.

Таким образом, чтобы изъять из тюрьмы осужденного к расстрелу, нужно было сначала решить этот вопрос с начальником тюрьмы, с непосредственным исполнителем приговора (сотрудником тюремной администрации) и тюремным врачом. Хорошо, это всё сотрудники НКВД, проблема решаема.