Блог «Серп и молот» 2019–2020

Маркс не в прогнозах ошибся. Прогноз насчет назревания революционной ситуации в Европе был точным. Он ошибся в таких, как Каутский и Бернштейн. Не ожидал такого наглого предательства. Только на то оно и предательство, что его никто не ожидает.

Да, не будь предательства социал-демократов, в Англии и других европейских странах еще в 19-м веке с большой долей вероятности могли произойти социальные пролетарские революции. Ничего этому не мешало. Все предпосылки были налицо и Маркс их видел. Впрочем, Парижская коммуна — это Маркс в прогнозе так ошибся? Только победить она не могла, конечно. Слишком сильным и враждебным было внешнее окружение.

Но, как бы то ни было, социал-демократ — стало ругательством у коммунистов. Нужно знать, что социал-демократия, как политическое течение в марксизме, стало нарицательным названием оппортунизма в европейском рабочем движении. Еще нужно знать, что со временем социал-демократия полностью порвала с марксизмом. Нынешние европейские социал-демократии — типичные буржуазные партии, в программах которых нет ни слова из марксизма.

И если мы сегодня говорим о европейской социал-демократии, то мы точно знаем, что это было оппортунистическое идейно-политическое направление в марксизме. Социал-демократия стала олицетворением оппортунизма в европейском рабочем движении.

В России социал-демократическое движение стало развиваться позднее европейского, поэтому и наш, отечественный, оппортунизм немного запоздал. Но проявил себя не менее подлым, чем европейский. С самого начала создания РСДРП в ней обозначилось сильное оппортунистическое крыло, получившее название — меньшевизм.

Что для наших оппортунистов было характерно? Разногласия по двум важнейшим вопросам с революционным, ленинским, крылом в партии: по вопросу организационного строительства и по вопросу союза промышленных рабочих и крестьян.

Организационные принципы партийного строительства, которые пытались протащить в Устав меньшевики, привели бы… Чего углубляться в историю — на нынешнюю КПРФ посмотрите, да и на остальные парламентские партии. В них можно состоять членом, не посещая годами даже партийных собраний, не платя даже взносов, о какой-то партийной работе я вообще молчу. В итоге, партия большая по численности, а толку от нее никакого. Захоти сегодня Зюганов революцию произвести, его партия на эту революцию не явится.

И второй вопрос — союз с крестьянством. Ленин искал пути и возможности совершения революции в России, будучи настоящим марксистом, он не ждал, когда концентрация атомов в растворе превысит критическую, поэтому искал союзника малочисленному промышленному пролетариату. Этот союзник в виде беднейшего крестьянства, сельской пролетарской массы, в глаза бросался. Меньшевики, догматизируя марксизм, возражали — Маркс революционными считал только промышленных рабочих. Прикол в том, что в той же Англии капитализация сельского хозяйства прошла так быстро и с таким результатом, что сельский пролетариат там составлял весьма немногочисленную группу, поэтому Маркс в расчет его и не принимал. В России ситуация была совершенно другой.

Меньшевистская логика предполагала, что нужно ждать развития капитализма в России, которое приведет к численному росту промышленных рабочих и уже только потом начинать думать о социальной революции. А пока — нужно защищать права и интересы рабочего класса, вести профсоюзную экономическую борьбу, договариваться с буржуазией об уступках. Один в один с той выгодной и удобной позицией, которую заняла европейская социал-демократия.

Само собой, уже в первой русской революции меньшевики пошли на предательство революции. А сразу после Февраля — на соглашение и поддержку Временного правительства. После Октября заняли враждебную позицию по отношению к Советской власти. А уже в эмиграции такие лидеры меньшевизма, как Аксельрод, полностью сбросили со своих физиономий маски марксистов и стали призывать к вооруженной интервенции против СССР. Закономерный итог развития оппортунистического идейного течения в марксизме — полный отказ от марксизма.

Но мы же с вами не будем отказываться от названия — меньшевизм?! И называть наших меньшевиков просто социал-демократами, подразумевая под этим их оппортунизм — тоже не правильно. Так ведь? У меньшевизма есть свои отличия от европейской социал-демократии. Уже тем, хотя бы, он отличается, что это оппортунизм периода пролетарской революции, да еще революции в крестьянской стране. Европейская социал-демократия к вопросу союза промышленных рабочих и крестьянства не подходила, этот вопрос расколол российскую социал-демократию на революционное и контрреволюционное крыло.

Таким образом, у нас уже два оппортунистических идейно-политических течения в марксизме — социал-демократия и меньшевизм.

Если вы задаете вопрос, почему мы наших современных российских «коммунистов» не называем просто оппортунистами, то, как я показал на примерах двух оппортунистических направлений, нужно определиться к какому сорту оппортунистов их отнести.