Блок

– Впервые мы встретились лицом к лицу, – продолжает Кина, поднимая меня на ноги, – на перроне, пока ждали Мрачный поезд, на котором нас должны были отвезти на Отсрочку. Охранник забыл закрыть люк. Тогда я впервые рассмеялась с тех пор, как попала в Аркан.

– Можешь поторопиться? У нас мало времени! – кричит Пандер, стоя в дверном проеме.

– А первый раз мы поцеловались вон там, – Кина указывает на коридор. – Именно тогда я поняла, что ты мне действительно нравишься.

Я смотрю на нее и осмеливаюсь поверить, что, возможно, не сошел с ума. На этот раз я целую ее, и когда наши губы соприкасаются, я отчетливо понимаю, что это реально.

– Ромео, Джульетта, хватит этого сопливого дерьма. Пошли, быстрее! – шипит Пандер.

Я смотрю на нее – она выглядит старше своих тринадцати лет. Трудности, через которые она прошла, ужасы, которые повидала, отражаются в ее глазах. В одной руке у нее топор, в другой – УЗ-винтовка. Порывшись в рюкзаке за спиной, она достает шапку и комбинезон и бросает их мне.

– Надень-ка, а то меня уже воротит от этого противного вида.

– Противного? – переспрашиваю я, оглядывая себя нагого.

– Не люблю парней, – отвечает Пандер. – И чего ради я это объясняю? Шевелись давай!

Я смотрю на белую тюремную форму и на долю секунды переношусь воспоминаниями в свой первый день в Аркане. Отбросив эти мысли прочь, я одеваюсь, натягиваю шапку как можно ниже на лоб, чтобы скрыть паноптическую камеру – крошечную всевидящую камеру, встроенную в наши лбы.

– Ну ладно, – говорю я, чувствуя, как безумие отпускает мой рассудок, – надо освободить Вудса, Малакая и Рен.

Пандер качает головой:

– Нет, мы уходим, сейчас же.

– О чем ты? – требую я. – Мы не уйдем без них.

– Уйдем, – не унимается Пандер, выглядывая из камеры и изучая коридор слева и справа.

– Я их не брошу! – отвечаю я, шагая на трясущихся ногах.

– Лука, – Кина протягивает мне руку, – Малакая и Вудса здесь нет.

– Что? – спрашиваю я. – Что значит, их здесь нет?

– Их камеры пусты, их тут нет.

Я пристально смотрю на Кину, пытаясь осознать смысл ее слов.

– Они мертвы?

– Мы не знаем, – отвечает Пандер. – Нам лишь известно, что их вывезли из Блока два дня назад. Поэтому мы решили прийти раньше, за тобой и Киной.

Я тяжело дышу, сдавливая плач, но слезы предательски текут из глаз.

– А Рен? – спрашиваю я, поворачиваясь к Пандер.

– Лука, вы с Киной еще живы и не потеряли рассудок только благодаря этой исцеляющей технологии, что вам внедрили, и Зоне Разума.

– У Рен тоже должна была быть Зона Разума! – отвечаю я.

Пандер качает головой:

– У нее нет твоих способностей к исцелению, и они не хотели проводить ей эту процедуру. Для них она была просто кратковременным источником энергии.

– Что ты такое говоришь? – спрашиваю я.

– Рен потеряла рассудок еще месяц назад. Милосерднее будет убить ее, – отвечает Пандер, бросая топор на мою кровать и проверяя дисплей на УЗ-винтовке.

– Нет, – не сдаюсь я, проталкиваясь мимо Кины и Пандер.

Ковыляя по металлическому полу, не заботясь об охранниках, других камерах и шуме, который издаю, я несусь к камере Рен мимо связанного охранника, лежащего на полу без сознания.

«Малакая и Вудса увезли. Почему? Чтобы казнить? Может, они сошли с ума и стали бесполезны для Хэппи?» – я качаю головой, отмахиваясь от гнетущих мыслей.

Я подхожу к камере Рен и дергаю за ручку, но она не поддается.

Повернувшись, вижу, что Пандер и Кина медленно идут ко мне.

– Открой! – кричу я, уставившись на Пандер.

– Лука, нет…

– Открой чертову дверь, Пандер!

Вздохнув, она наклоняется к сканеру экрана. Каким-то образом он срабатывает, и дверной замок издает щелчок.

Я открываю дверь и вхожу.

Рен лежит на кровати парализованная. За те семь недель, что она провела здесь, от нее остались кожа да кости. Сложно распознать в ней красивую Совершенную, в которую я был влюблен, когда сидел в Аркане. Мои глаза устремляются к ее правому плечу, где когда-то была рука, которую отрубило люком двери моей старой камеры. Я действую быстро: вытаскиваю из нее все иглы и поднимаю, чтобы она вышла из состояния паралича.

Рен пытается дышать, пока я несу ее к выходу; она широко открывает глаза, полные ужаса, и начинает кричать:

– Нет, нет, нет! – вопит она снова и снова хриплым гортанным голосом.

– Она пропала, Лука, надо ее заткнуть, – говорит Пандер, уверенно шагая к Рен, прикладывая винтовку к плечу.

– Мы не оставим ее и убивать тоже не будем, – командую я.

– Лука, мне тоже тяжело. Рен была моим другом, но это больше не Рен, – шипит Пандер. – Она всполошит охранников, Лука, она не в своем уме. Она бы сама так хотела.

– Мы вернем ее, – не унимаюсь я.

– Послушай, Лука, она была Полоумной, потеряла руку, ей вкололи яд дрона и использовали в качестве батареи целых семь недель. Из такого состояния не возвращаются!

– Это не обсуждается! – я пытаюсь перекричать вопли Рен. – Она идет с нами!

– Да ради Бога, – бубнит Пандер, опуская винтовку, и та свисает на ремне с ее плеча. Она прижимает палец к наушнику в левом ухе, и я впервые замечаю, что она больше не носит слуховой аппарат. Она кивает в ответ на голос в наушнике. – Нам нужно идти, сейчас же!