Блок

Я пытаюсь повернуть металлическую ручку двери, но она не поддается. Панель рядом с дверью запрашивает идентификацию радужной оболочки глаза. Бросив оружие на пол, я вглядываюсь в панель, пытаясь найти другой способ разблокировать ее.

– Эй! – раздается голос слева от меня.

Повернувшись, я вижу, как ко мне приближается женщина лет пятидесяти, она тянется к УЗ-пистолету на поясе.

Я бегу к ней, превозмогая боль во всем теле.

Она удивленно смотрит на меня, пока я приближаюсь к ней, и пытается достать оружие.

Я подбегаю к ней в тот момент, когда она уже выхватила пистолет. Я закручиваю ей руку за спину, вырываю пистолет и тычу дулом ей в спину. Я слышу треск своих сломанных пальцев и чувствую, как они восстанавливаются. От боли и скрежета костей я едва не уронил добытый пистолет, но держусь.

– Если активируете тревогу, пошлете какие-то бесшумные сигналы бедствия, если увижу хоть одного солдата, то пристрелю вас, понятно?

– Ты правда думаешь, что выберешься отсюда живым? – ворчит женщина.

– Это не первый мой побег из тюрьмы.

– Гален Рай…

– Заткнись, – велю я. – Кина Кэмпбелл, где она?

– Я ничего тебе не скажу…

Я направляю пистолет ей в ногу и нажимаю на курок. Она открывает рот, чтобы закричать, и спустя мгновение… – выражение потрясения на ее лице даже кажется забавным – кричит.

– Дважды спрашивать не буду, – шиплю я. – Камера Кины Кэмпбелл где?

Женщина делает шаг вперед и указывает на камеру через две от моей. Я чувствую абсолютное облегчение. Она жива, Кина жива.

– Кого еще они схватили? – спрашиваю я. – Малакай?

Охранница смотрит на меня вызывающе, покусывая нижнюю губу. Я целюсь ей в другую ногу.

– Рен Солтер, – всхлипывает женщина, вытягивая руку вперед, чтобы остановить меня. – Она в соседней камере, Малакай Баннистер рядом с Киной и Вудс Рафка тоже там, – она указывает на две камеры, следующие после камеры Кины.

– Почему остальные камеры пусты? – спрашиваю я. – Куда вы отвезли заключенных Блока?

– Мы никуда их не увозили. Они мертвы.

– Что? – спрашиваю я, потрясенный ее ответом.

– Они умерли, все они. В живых остались только вы, ваша шайка из Аркана.

Я пытаюсь понять, как такое могло произойти. Нам всем вводили одну и ту же технологию исцеления, так почему они умерли, а мы нет?

Нет времени обсуждать это, я толкаю охранницу вперед.

– Открывай камеру Кины, – приказываю я.

Она наклоняется и активирует сканер радужной оболочки глаза.

Я слышу щелчок замка, хватаю ручку, открываю дверь, и то, что я вижу, разрывает мне сердце.

Я знал, что Кина в таком же положении, как и я, но увидев ее, лежащую парализованной на кровати, – каждый мускул обездвижен, лицо расслаблено и так неподвижно, что кажется, она мертва, – я едва могу дышать.

– Дай свою Линзу, – велю я охраннице.

– Что ты собрался делать? – спрашивает она.

Я поднимаю пистолет к ее голове.

– Не заставляй меня повторять.

Женщина зажимает двумя пальцами прозрачную контактную линзу и снимает ее. Она усмехается:

– Жду не дождусь, чтобы увидеть, что Гален Рай сделает с тобой, когда поймает.

Она протягивает Линзу и кладет ее мне на сломанную ладонь, пока еще один мой палец, треснув, возвращается в нормальное положение.

Стиснув Линзу двумя пальцами, я ломаю ее, чтобы у охранницы не было выхода.

Я использую Линзу Джейкоба, чтобы перейти к опции активации жатвы энергии. Взглядом я пролистываю до триста семнадцатой камеры и выбираю «Начать жатву энергии». Посреди камеры на полу появляется круг света.

– Вставай в круг, – велю я охраннице.

Ухмылка исчезает с ее лица.

– Я помогу тебе сбежать, – говорит она, охваченная ужасом от предстоящей жатвы.

– Вставай в круг, – повторяю я, направляя ствол пистолета в сторону светового кольца.

– Ты не сможешь открыть остальные камеры без моей помощи. Оставишь своих друзей взаперти?

– Для этого у меня есть Джейкоб. Вставай в круг, живо!

Дрожа, женщина ковыляет в круг.

– Не обязательно это делать, – говорит она, поворачиваясь ко мне.

Я смотрю на нее сквозь проекционный дисплей в уголке глаза.

– Обязательно.

Я активирую жатву, и из потолка опускается труба, окружая охранницу. Через несколько секунд та начинает кричать.

Я подбегаю к Кине и отключаю ее паралич.

Она вдыхает, возвращаясь к жизни, и оглядывается.

При виде меня слезы выступают из ее глаз и текут по щекам. Она садится.

– Боже мой, Лука. Это все реально? Или мы в Зоне Разума?

Мгновение я изучаю черты ее лица, ее черные глаза, смуглую кожу, всю ее красоту и характер.

– Да, все реально, – отвечаю я.

– Я… я…

Не в состоянии вымолвить ни слова, Кина сотрясается в рыданиях. Я знаю, что она чувствует; невыносимая жестокость машинного проекта «Батарея» заставляла меня желать смерти изо дня в день, я молился о том, чтобы полностью лишиться рассудка и больше не осознавать мучительную агонию. Что такое настоящая боль, понимаешь лишь тогда, когда единственное желание – это уйти из жизни.

– Можешь двигаться? – спрашиваю я, поднимая подбородок Кины и смотря ей в глаза. С последней нашей встречи ее черные волосы отросли, пара прядей спадает на лоб.