Блок 11

– Никто не нарушал никаких правил, Herr Oberscharf"uhrer.Никто, кроме Алексея. Мы просто выполняли распоряжение господина коменданта.

Эсэсовец стал в нерешительности переминаться с ноги на ногу.

– Я доложу об этом коменданту, – наконец сказал он. – И чтоб мне больше без подобных фокусов, а иначе нам же будет хуже.

Брайтнер, его супруга и маленький Феликс сидели за столом. На белоснежной скатерти из фламандского полотна с кружевами блестел сервиз из дорогого чешского фарфора. Посреди стола стояла только что откупоренная бутылка бордо. Подавала на стол служанка в белоснежной униформе и с наколкой на волосах. Эту девушку, входившую в секту «Свидетели Иеговы», Брайтнер выбрал для своей семьи в качестве кухарки и няни: считалось, что девушки и женщины из этой секты превосходно справляются с обязанностями няни.

Служанка приблизилась к столу, чтобы подать первое блюдо. Руки у нее дрожали: присутствие коменданта ее пугало. Начав разливать суп, она нечаянно брызнула – всего одну капельку – на брюки Брайтнера. Фрида тут же резко поднялась со стула и хлестнула служанку по лицу салфеткой:

– Бестолочь!

Комендант смерил девушку холодным взглядом:

– Уйди. Мы справимся и без тебя.

Не успела супруга Брайтнера разлить суп, как у входной двери зазвенел колокольчик. Фрида собралась было открыть дверь, но супруг тут же остановил ее жестом.

– Не надо, я сам. Опять какие-нибудь неприятные новости. Начинайте без меня.

Комендант покинул столовую и направился в прихожую. Там его ждал его личный денщик. Увидев штурмбаннфюрера, он вскинул руку в нацистском приветствии, а затем сказал:

– У входа стоит обершарфюрер Шмидт. Он хочет с вами поговорить. Позволить ему войти?

– Нет, я сам выйду к нему. А заодно и выкурю сигаретку.

У входа в особняк замер в ожидании обершарфюрер. При появлении коменданта он вытянулся по стойке «смирно». Покрытая гравием площадка перед особняком была тускло освещена из окон дома.

– Вольно, Шмидт, вольно, – сказал комендант.

Он достал из кармана пачку французских сигарет и сжал губами кончик одной из них. Потом протянул открытую пачку обершарфюреру:

– Сигаретку, Herr [67]Шмидт?

Обершарфюрер смущенно взял сигарету из пачки.

– Благодарю вас, Herr Kommandant.

Брайтнер прикурил от шикарной золотой зажигалки и затем поднес огонек Шмидту, чтобы тот тоже смог прикурить.

– А теперь, HerrШмидт, расскажите мне, что там произошло у заключенных из блока 11.

– Один из них попытался сбежать из барака, Herr Kommandant.

Брайтнер, не сдержавшись, улыбнулся.

– Ах вот как? И кто же именно? Хотя нет, не говорите, я попытаюсь догадаться сам…

Он начал расхаживать перед подчиненным, а тот продолжал стоять неподвижно.

Комендант делал три шага в одном направлении, затем поворачивался и делал три шага в противоположном. Гравий под подошвами его сапог тихонько скрипел. При каждом повороте Брайтнер на секунду замирал и выпускал изо рта густое облачко дыма. Огонек его сигареты ярко поблескивал в полумраке.

– Давайте прикинем, кто же это мог быть… Конечно же, не женщина, и, безусловно, не коммунист. И никто из евреев, это уж точно, у них не хватило бы смелости… – Брайтнер прервал свои рассуждения вслух и, резко повернувшись к обершарфюреру и выставив в его сторону указательный и средний пальцы, которыми он держал сигарету, сказал:

– Алексей, украинец. Это был именно он, да?

Лицо обершарфюрера вытянулось от удивления.

– Так точно, Herr Kommandant,это был он, Алексей.

Брайтнер самодовольно улыбнулся и снова выставил указательный и средний пальцы с зажатой между ними сигаретой в сторону своего подчиненного:

– Рассказывайте.

– Алексей неожиданно для нас выскочил из барака через окно. Он что-то кричал, но у нас ведь у всех есть на все возможные случаи соответствующие инструкции, и часовой на караульной вышке…

– …открыл по нему огонь, – перебил своего подчиненного Брайтнер. – Ведь так?

– Именно так, Herr Sturmbannf"uhrer. [68]Остальные заключенные утверждают, что он попытался спастись бегством после того, как они решили, что на расстрел пойдет именно он.

– Прекрасно, прекрасно, – пробормотал комендант, сильно затягиваясь сигаретой.

Обершарфюрер растерянно ждал, что еще ему скажет его начальник, и, чтобы скрыть свою растерянность, то и дело затягивался сигаретой. И вдруг комендант резко к нему повернулся.

– Мой дорогой Шмидт, мы потеряли еще одну пешку. Этого и следовало ожидать. В шахматах жертвуют в первую очередь именно пешками. Но это делает данную игру еще более интересной, разве не так?

– Э-э… да, несомненно, Herr Kommandant.

Брайтнер принялся молча курить.

– Простите, Herr Sturmbannf"uhrer….какими будут ваши дальнейшие указания?

– Мои указания?… А, нуда, конечно. – Комендант бросил окурок на землю и раздавил его носком сапога. Шмидт поступил со своим окурком так же. – Мои указания таковы: все должно происходить так, как и раньше.

– Но… может, нам усилить охрану? Мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь из этих заключенных снова попытался…