Читаем Блок-ада полностью

Сегодня десятки исторических зданий выставляются на продажу, так как у города Санкт-Петербурга нет средств на их ремонт и содержание. Почему же в блокадном Ленинграде отдел охраны памятников даже в самые трудные месяцы вносил в бюджет 125 тысяч рублей вместо 150 тысяч рублей мирного времени. И это притом что многие здания, занятые военными организациями и эвакуированными учреждениями, перестали давать доход.

Сколько же весят на блокадных весах эти 125 тысяч, если деньги – эквивалент труда?

Блокадные весы… В какие странные сюжеты оказывались они вовлечены.

Эвакуация из города в конце ноября стала одной из сложнейших, требовавших незамедлительного решения проблем. В начале декабря, казалось, открываются новые возможности. Разрешение на выезд и средства эвакуации могли получить да и то с большими сложностями наиболее ценные для производства специалисты, люди заслуженные. Это на одной чаше весов, отмерявших жизнь, а на другой…

«ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА НАЧАЛЬНИКА ГОРОДСКОГО УПРАВЛЕНИЯ МИЛИЦИИ П. С. ПОПКОВУ О ЧИСЛЕ ГРАЖДАН,

ПОДЛЕЖАЩИХ ВЫСЕЛЕНИЮ ИЗ ЛЕНИНГРАДА, С ПРОСЬБОЙ ВКЛЮЧИТЬ ИХ В ПЛАН ЭВАКУАЦИИ

5 декабря 1941 годаСовершенно секретно

В соответствии с директивой НКВД СССР Управление милиции с объявлением войны провело учет уголовного рецидива и социально-паразитического элемента, подлежащего выселению из Ленинграда. Кроме того, подлежали эвакуации иностранцы и лица без гражданства.

Вывоз всех этих контингентов не был нами осуществлен в связи с перерывом железнодорожного сообщения.

За этот же период в Ленинграде осело несколько сот освобожденных из тюрем, лиц, прибывших без права на прописку, и тому подобных граждан, не подлежащих привлечению за нарушение паспортного режима за невозможностью выдворения их из города. Поэтому они были временно прописаны в Ленинграде.

Всего на 5 декабря состоит на учете подлежащих выселению по указанным основаниям:

1. Контрреволюционный элемент и уголовный рецидив, на которых имеются оформленные постановления УНКВД ЛО и городского угрозыска .......................................762

2. Лиц, подлежащих выселению на основании паспортных ограничений ...................................................603

3. Лиц без гражданства .................................65

4. Иностранцев .................................... .....84

Итого: 1514

Имея в виду, что в настоящее время имеется возможность вывоза, прошу Вашего распоряжения о включении указанных лиц в план эвакуации на следующую неделю.

Начальник Управления милиции гор. Ленинграда старший майор милиции Е. Грушко».

Нынешние милицейские генералы, опекающие Санкт-Петербург, могут лишь позавидовать старшему майору Грушко, имевшему на примете «социально-паразитического элемента» и «уголовного рецидива» всего-то 762 души. Это нынче не масштаб даже самого благополучного из районов города.

По совпадению, обретающему то ли аллегорический, то ли иронический смысл, старший майор решил заняться судьбой своих подопечных «контингентов» в День Конституции. Вот и резолюция была под стать акту неожиданного милосердия.

Резолюция: «Тов. Смирнову. При первой возможности надо эвакуировать машинами. Попков. 10.ХII.41».

Люди спасали город, и город спасал людей.

Каждый из оказавшихся в кольце стал участником великих событий.

А как же дети, как же беспомощные старики?

Разумеется, здесь не может быть речи о вкладе в победу, напротив, уже готовясь к обороне и в ходе ее, город-воин старался увести фактически с поля боя тех, кто мог служить только мишенью, кто дополнительным грузом забот осложнял и без того тяжкую ситуацию.

Но блокада – это подвиг организации и проведения эвакуации более миллиона человек в тяжелейших условиях.

Это и горестные ошибки, когда из четырехсот детей, вывезенных из города в июле – августе 1941 года, почти половина была вынуждена вернуться обратно в город, так как при отсутствии оперативного руководства фактически вывозилась навстречу наступающему врагу.

Из отрезанного по суше города поезда от Финляндского вокзала до Борисовой Гривы на Ладоге шли больше суток, люди ждали погрузки на автомобили и баржи по полсуток, были нарушения в боевом охранении, санитарном и медицинском обеспечении потока эвакуированных, не справлялась с перевозками и едва не встала в апреле 1942 года и Северная железная дорога, испытывая острую нехватку в вагонах и паровозах. Но девятьсот семьдесят тысяч ленинградцев и более трехсот тысяч жителей Прибалтики и прилегающих к Ленинграду областей, оказавшихся в блокадной ловушке, были вывезены. И каждая спасенная жизнь – это труд тысяч людей, организовавших и обеспечивших эвакуационный поток. И может быть, по вине кого-то из этих же самых людей не удалось спасти тех, кого еще можно было спасти.

Перейти на страницу:

Все книги серии Писатели на войне, писатели о войне

Война детей
Война детей

Память о Великой Отечественной хранит не только сражения, лишения и горе. Память о войне хранит и годы детства, совпавшие с этими испытаниями. И не только там, где проходила война, но и в отдалении от нее, на земле нашей большой страны. Где никакие тяготы войны не могли сломить восприятие жизни детьми, чему и посвящена маленькая повесть в семи новеллах – «война детей». Как во время войны, так и во время мира ответственность за жизнь является краеугольным камнем человечества. И суд собственной совести – порой не менее тяжкий, чем суд людской. Об этом вторая повесть – «Детский сад». Война не закончилась победой над Германией – последнюю точку в Великой Победе поставили в Японии. Память этих двух великих побед, муки разума перед невинными жертвами приводят героя повести «Детский сад» к искреннему осознанию личной ответственности за чужую жизнь, бессилия перед муками собственной совести.

Илья Петрович Штемлер

История / Проза / Историческая проза / Проза о войне / Военная проза / Современная проза
Танки на Москву
Танки на Москву

В книге петербургского писателя Евгения Лукина две повести – «Танки на Москву» и «Чеченский волк», – посвященные первому генералу-чеченцу Джохару Дудаеву и Первой чеченской войне. Личность Дудаева была соткана из многих противоречий. Одни считали его злым гением своего народа, другие – чуть ли не пророком, спустившимся с небес. В нем сочетались прагматизм и идеализм, жестокость и романтичность. Но даже заклятые враги (а их было немало и среди чеченцев) признавали, что Дудаев – яркая, целеустремленная личность, способная к большим деяниям. Гибель Джохара Дудаева не остановила кровопролитие. Боевикам удалось даже одержать верх в той жестокой бойне и склонить первого президента России к заключению мирного соглашения в Хасавюрте. Как участник боевых действий, Евгений Лукин был свидетелем того, какая обида и какое разочарование охватили солдат и офицеров, готовых после Хасавюрта повернуть танки на Москву. Рассказывая о предательстве и поражении, автор не оставляет читателя без надежды – ведь у истории своя логика.

Евгений Валентинович Лукин

Проза о войне
Голос Ленинграда. Ленинградское радио в дни блокады
Голос Ленинграда. Ленинградское радио в дни блокады

Книга критика, историка литературы, автора и составителя 16 книг Александра Рубашкина посвящена ленинградскому радио блокадной поры. На материалах архива Радиокомитета и в основном собранных автором воспоминаний участников обороны Ленинграда, а также существующей литературы автор воссоздает атмосферу, в которой звучал голос осажденного и борющегося города – его бойцов, рабочих, писателей, журналистов, актеров, музыкантов, ученых. Даются выразительные портреты О. Берггольц и В. Вишневского, Я. Бабушкина и В. Ходоренко, Ф. Фукса и М. Петровой, а также дикторов, репортеров, инженеров, давших голосу Ленинграда глубокое и сильное звучание. В книге рассказано о роли радио и его особом месте в обороне города, о трагическом и героическом отрезке истории Ленинграда. Эту работу высоко оценили ветераны радио и его слушатели военных лет. Радио вошло в жизнь автора еще перед войной. Мальчиком в Сибири у семьи не было репродуктора. Он подслушивал через дверь очередные сводки Информбюро у соседей по коммунальной квартире. Затем в школе, стоя у доски, сообщал классу последние известия с фронта. Особенно вдохновлялся нашими победами… Учительница поощряла эти информации оценкой «отлично».

Александр Ильич Рубашкин , Александр Рубашкин

История / Проза / Историческая проза / Проза о войне / Военная проза / Современная проза

Похожие книги

10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России

В своей истории Россия пережила немало вооруженных конфликтов, но именно в ХХ столетии возникает массовый социально-психологический феномен «человека воюющего». О том, как это явление отразилось в народном сознании и повлияло на судьбу нескольких поколений наших соотечественников, рассказывает эта книга. Главная ее тема — человек в экстремальных условиях войны, его мысли, чувства, поведение. Психология боя и солдатский фатализм; героический порыв и паника; особенности фронтового быта; взаимоотношения рядового и офицерского состава; взаимодействие и соперничество родов войск; роль идеологии и пропаганды; символы и мифы войны; солдатские суеверия; формирование и эволюция образа врага; феномен участия женщин в боевых действиях, — вот далеко не полный перечень проблем, которые впервые в исторической литературе раскрываются на примере всех внешних войн нашей страны в ХХ веке — от русско-японской до Афганской.Книга основана на редких архивных документах, письмах, дневниках, воспоминаниях участников войн и материалах «устной истории». Она будет интересна не только специалистам, но и всем, кому небезразлична история Отечества.* * *Книга содержит таблицы. Рекомендуется использовать читалки, поддерживающие их отображение: CoolReader 2 и 3, AlReader.

Елена Спартаковна Сенявская

Военная история / История / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное