Блокада. Книга 2

Механически отметив, что Королев сделал это привычным Солдатским движением, Звягинцев в ту же минуту услышал его голос:

– Товарищ член Военного совета, комиссар дивизии народного ополчения полковой комиссар Королев…

Звягинцев поспешно вскочил, обернулся и увидел, что в двух шагах от двери стоит Васнецов, а за ним, пригибаясь, чтобы не задеть головой низкий потолок, – полковник Чорохов.

– Здравствуйте, товарищ Королев, – сказал Васнецов, протягивая Королеву руку. – Здравствуй, Максимыч! Очень рад снова тебя видеть.

Он скользнул взглядом по застывшему в положении «смирно» Звягинцеву и сказал:

– С вами, майор, мы уже виделись. Добрались благополучно?

Звягинцев хотел было отрапортовать, что все в порядке и дошли они без происшествий, но понял, что Васнецов не ожидает от него никакого ответа.

– А это, товарищ Королев, – сказал Васнецов, – ваш правый сосед, полковник Чорохов, знакомься…

И, обернувшись к комдиву, добавил:

– Садитесь, полковник, здесь наш разговор и закончим.

– Разрешите идти? – обращаясь к Васнецову, как к старшему по званию, спросил Звягинцев.

– Зачем же вам уходить, товарищ майор? – ответил тот и, снова поворачиваясь к Чорохову, спросил: – Вы говорили, что майор на участке вашей дивизии левый фланг держит? Верно? На стыке с ополченцами?

– Так точно, товарищ дивизионный комиссар, – ответил Дорохов.

– Ну, значит, вместе и побеседуем, – удовлетворенно сказал Васнецов. – Я бы хотел, товарищ Чорохов, чтобы вы высказали свои сомнения в присутствии комиссара дивизии. Садитесь, товарищи!

И Васнецов, перешагнув через скамью, сел, жестом предлагая остальным последовать его примеру.

– Какой же смысл, товарищ дивизионный комиссар? – слегка приподнимая свои широкие плечи, сказал Чорохов. – Я свое предложение высказал, получил отказ, вопрос для меня ясен…

– Ой ли, товарищ полковник? – проговорил Васнецов, чуть прищуриваясь. – Формально все ясно, но в душе, скажите честно, на ополченцев не очень надеетесь? Ведь так? Но почему же? Организацией их обороны вы, как говорите, удовлетворены. Верно? Значит, сомневаетесь в людях. Вот почему, я думаю, беседа с комиссаром вам не повредит. Ведь говорят, каков поп, таков и приход, простите за старорежимную поговорку.

И Васнецов умолк, выжидающе глядя на Чорохова.

– Я могу повторить лишь то, что уже докладывал маршалу в вашем присутствии, товарищ член Военного совета, – подчеркнуто официально, однако с нотками обиды в голосе произнес Чорохов. – У меня нет замечаний по организации обороны, которую нам показали.

Он хмуро посмотрел на Королева и, подчеркнуто обращаясь не к нему, а к Васнецову, продолжал:

– И все же я считаю, что при столь растянутых участках фронта и нехватке войск слева от меня должна стоять кадровая воинская часть. Дивизия народного ополчения, как явствует из самого ее названия, в профессионально военном смысле является дивизией лишь… формально. Вчера немцы попробовали прорвать нашу оборону на центральном участке и получили по морде. Неизвестно, где они будут атаковать завтра. Не исключено, что именно здесь. Возможно, противнику уже известно, что фронт тут держит не кадровая часть, – его разведка тоже ушами не хлопает. Ополченцы не устоят против танков. А если немцам удастся прорваться здесь, они выйдут в тыл мне, а возможно, и всей оборонительной полосе. Вот и все, что я хотел сказать, товарищ член Военного совета, пусть уж комиссар на обижается.

Васнецов побарабанил пальцами по столу.

– Ваше мление, товарищ Королев? – спросил он.

Звягинцев увидел, как на впалых висках Ивана Максимовича надулись вены.

– Дивизия не отступит, – коротко и глухо произнес он.

– А мне этих слов, полковой комиссар, мало! – воскликнул Чорохов, движением верхней губы вздергивая пики своих усов. – Ты сколько времени в армии?

– Две недели, – спокойно ответил Королев.

– А я – двадцать два года и три месяца! Разница? Ты танк немецкий перед собой когда-нибудь видел? Из пулемета по тебе строчили? Так вот, когда такой танк на тебя полезет да сверху еще авиация прижмет, тут твои две недели скажутся! А когда твои бойцы от этого танка побегут, тут уж их агитацией и пропагандой не остановишь, поверь старому солдату! Ты, не в обиду будь тебе сказано, свои шпалы в первый день войны, наверное, получил, а я за каждую свою кровью да годами службы платил, вот!

Звягинцев, которому в последние два дня уже довелось узнать Чорохова, еще не видел его таким распаленным. Так взвинтили его, очевидно, какие-то предварительные разговоры с маршалом и Васнецовым, а может быть, и тот факт, что Васнецов привел его, комдива, сюда как бы «на выучку».

Королев пристально глядел на полковника, ни словом, ни жестом не прерывая его. И только выражение лица его постепенно менялось, морщины становились глубже, вены на висках вздувались все сильнее.

Очевидно, это не укрылось и от Васнецова, потому что он сказал комдиву строго и укоризненно: