Блокада Ленинграда и Финляндия. 1941-1944

В указанной выше беседе Гитлер подчеркнул, что с реализацией его замысла относительно Ленинграда «Нева в будущем должна стать границей» между Финляндией и Германией.[337] Совершенно очевидно таким путем имелось в виду оказать должное воздействие на политическое и военное руководство Финляндии, склонив его к принятию решения об активном участии финских войск в операции на ленинградском направлении. О такого рода посуле Гитлера, хорошо было известно в Хельсинки. В военных же кругах Финляндии отношение к будущему Ленинграда, судя по упоминавшейся уже инструкции генерала Эквиста, мало отличалось от планов Гитлера.

Что касалось лично Маннергейма, то он, как и прежде, занимал выжидательную позицию и не выражал готовности к осуществлению наступательных действий финской армии. Это было известно в германской ставке из информации, которая поступила от ее представителя в Миккели генерала Эрфурта. Попытки сблизить Маннергейма с германским командованием путем предложения ему возглавить и немецкие войска на территории Финляндии не дали Гитлеру никакого результата. Маршал уклонился от этого предложения, понимая, что в таком случае оказался бы непосредственно в подчинении немецкой ставки и должен бы был выполнять ее оперативные планы без возражений.

Для германского военного руководства важно было в целях осуществления намеченного директивой от 5 апреля плана наступления на Ленинград привлечь войска финской армии, повлияв каким то образом на Ман-нергейма. Гитлер решил лично сблизиться с маршалом, путем непосредственного общения с ним. Для того имелся и удобный повод. 4 июня Маннергейму исполнилось 75 лет. Именно в тот день Гитлер прибыл самолетом в Финляндию и проследовал в район расположения финской ставки, где в специальном поезде состоялось чествование юбиляра.

Впоследствии Маннергейм писал в своих мемуарах так: «Можно было думать, что действительной целью визита Гитлера являлось заставить нас участвовать в военных усилиях Германии».[338] Такую оценку поездке Гитлера давали и в зарубежной печати стран запада, а также в их дипломатических кругах. Государственный секретарь США Хелл склонен был считать, что в данном случае проявлялось стремление Германии добиться от финнов согласия провести операцию и перерезать северную дорогу, по которой осуществлялось снабжение Советского Союза.[339]

Гитлер избрал, судя по всему, особую тактику поведения во время визита, маневрируя так, чтобы не сложилось впечатление о скрытых целях его встречи с Ман-нергеймом. «В вагоне-салоне, куда они удалились, — писал один из биографов маршала В. Мери, — дабы побеседовать с глазу на глаз, их разговор был тайно записан. Гитлер оживленно разглагольствовал…, Маннергейм лишь вторил собеседнику, время, от времени повторяя какие-то фразы с интонацией, выражавшей изумление или ужас».[340]

О чем же вел речь Гитлер? Как утверждалось в финских источниках, отнюдь не на тему о том, что финская армия должна включиться в осуществление германских планов, касавшихся Ленинграда. Если верить фрагменту материала, воспроизведенному впоследствии со скрытой записи на пленке, Гитлер беседовал о том, как хорошо были вооружены советские войска в 1939 г. во время «зимней войны» и почему Германия не могла начать против СССР войну ранее.[341] Не известно, однако, исчерпывался ли этим состоявшийся разговор. Профессор Маннинен отмечает, например, что гость из Германии разъяснял, когда отмечалось семидесятипятилетие Маннергейма, что Ленинград будет уничтожен «раз и навсегда» и только тогда Финляндия застрахует себя от «давления» со стороны этого города.[342] Согласно же утверждению самого финского главнокомандующего, «за время трехчасового визита Гитлера велись больше не военные, а политические беседы».[343]

Как свидетельствовал Лехмус, Маннергейм не знал о произведенной записи его беседы с Гитлером. Но, когда после войны его уведомили об этом, «маршал немного посетовал».[344] Общеизвестно, что в Финляндии строилось немало догадок о визите Гитлера. Остается и в данном случае предположить, что Гитлер имел в виду, после первой встречи, продолжить тактику постепенного влияния на Маннергейма, но уже теперь в самой Германии. Маршалу было предложено нанести ответный визит в ставку немецкого главнокомандования, причем, не откладывая его.

Поездка Маннергейма в Германию была предпринята на личном самолете Гитлера 27 июня. Маршала сопровождали генерал Туомпо, являвшийся одним из его ближайших помощников в ставке, а также еще четыре офицера. В их числе был и упоминавшийся ранее Лехмус.

Характерна атмосфера, которую создавала в стране финская печать в канун визита маршала в Германию. Самая распространенная в Финляндии газета «Хельсингин Саномат» писала 21 июня: «Мы стоим с нашими товарищами по оружию на общей непоколебимой позиции и прочно верим в окончательную победу».