Блокада молчания

— Насмотрелась за последние годы, — помрачнела дама. — Это просто невыносимо, молодые люди. Поначалу я закрывала глаза, терпела, уговаривала себя, что я железная леди. Еще и принимала участие в этой мерзости — во всяком случае, немалая часть документов и фактов проходила мимо меня. Я впитывала, как губка, из последних сил демонстрировала лояльность Александру Павловичу. А что еще оставалось делать? Если бы я уволилась, они бы в целях элементарной безопасности должны были от меня избавиться.

— Все в порядке, Инесса Леонтьевна, — успокоил Никита. — Все мы созреваем не сразу.

— Кстати, простите, что бросилась тогда на вас, — усмехнулась женщина. — Мне ведь и дальше в этом городе жить. А вы бы все равно догнали моего босса — я задержала вас всего на несколько секунд. Зато каков эффект. Подвиг секретарши. Свидетели — побитые охранники, свидетель — Александр Павлович. Я теперь у них что-то вроде почетного жителя города, меня везде пропускают и больше, чем на минуту, не задерживают. Я не слишком рано вызвала тогда полицию?

— В самый раз, — улыбнулся Никита. — До совхоза Лугового подбросите, Инесса Леонтьевна? Всего каких-то семьдесят километров. А дальше мы сами.

— Да хоть до Москвы, — ответила женщина, обходя машину и открывая багажник. — Можем смело ехать, проверок больше не будет. Они все силы бросили на прочесывание города. Но все же во избежание нелепых случайностей я бы вам рекомендовала ехать здесь. — Она нагнулась, произвела манипуляцию потайными ручками и подняла обшитый велюром лист. Под задними сиденьями вскрылась наклонная полость высотой около полуметра и длиной раза три по столько же.

Лица «мстителей» разочарованно вытянулись.

— С ветерком хотели? — рассмеялась женщина. — Намекаете, что тесно? Но вы же не чужие друг другу, нет?

В смеющихся глазах хорошей женщины теснились грусть и белая зависть. Никита тяжело вздохнул и задумался: забраться первым или уступить это право даме?..