Блокада. Том 2

«Смешной человек! — подумал Звягинцев. — Как будто я могу помнить всех, кто работал на ремонте танков».

— Помню, помню, — скороговоркой ответил он, — только давай не задерживаться. Время дорого.

Зашли в комендатуру, потом в ОРС. Увидев, что Звягинцев торопливо сунул продовольственную карточку в карман, парень заметил:

— Пуще глаза храните! Не возобновляется. — Потом спросил: — Куда теперь?

— К заливу пойдем, — сказал Звягинцев. — Посмотрим.

Территория завода была огромной, и, если бы не попутный грузовик, подбросивший их на западную окраину, идти туда пришлось бы не меньше минут сорока.

Было безлюдно. Метрах в ста впереди тянулся забор. Увязая в сугробах, Звягинцев с парнем добрались до него. Забор был невысоким, однако для того, чтобы заглянуть на ту сторону, Звягинцеву пришлось влезть на полузасыпанный снегом деревянный контейнер.

Теперь перед его глазами расстилалось ледяное пространство Финского залива. Где-то там, впереди, у невидимой отсюда, но близкой Стрельны, притаилась смерть. Звягинцев знал, что на льду залива — боевое охранение частей ВОГа, минные поля, проволочные заграждения, что подступы прикрывает артиллерия Балтфлота. Тем не менее его охватила тревога.

Он соскочил вниз и раздраженно сказал:

— Чем вы от противника отгорожены? Забором, что ли, этим?!

— Это почему же забором?! — неожиданно резко ответил парень. — Мы тут укрепления строили. Не видите? Идемте покажу.

Следуя за уверенно шагавшим по одному ему видным тропкам парнем, Звягинцев осмотрел несколько дзотов с амбразурами, обращенными в сторону залива, пулеметные гнезда и почти невидимые из-под снега металлические противотанковые надолбы.

Пробираться через сугробы было тяжело. Когда они наконец остановились, Звягинцев вытер рукавом полушубка выступивший на лбу пот.

— Это все? — спросил он.

— Все, — сумрачно ответил парень. И добавил: — Голодные люди строили, товарищ майор. Голодные!

В его голосе Звягинцеву послышался почти нескрываемый упрек.

— Враг не будет считаться с тем, кто строил, — сухо ответил он.

Мысленно прикидывая, успеет ли он до сумерек вернуться сюда с инженерами и обследовать все более основательно, Звягинцев посмотрел на часы. Они стояли — секундная стрелка на двигалась.

— А, черт! — выругался он. — Остановились. Трофейная дрянь. У тебя часы есть?

— Часы? — переспросил парень. — Имеются.

Он снял рукавицу, задрал полу ватника, полез в карман ватных же, заправленных в валенки штанов и вытащил оттуда что-то, завернутое в носовой платок. Снял и вторую варежку, прижав ее подбородком к груди, и осторожно развернул платок на ладони. Звягинцев увидел карманные часы в белом металлическом корпусе.

— Пятнадцать ноль-ноль! — объявил парень, зачем-то подышал на стекло, прикрывающее циферблат, потом бережно протер его платком.

— Неужели так рано? А уже вроде начало темнеть. Может, твои тоже стоят? Ну-ка, покажи! — сказал Звягинцев.

Спустя мгновение он уже читал выгравированную на задней крышке надпись: «Старшему лейтенанту В. К. Суровцеву за отличную военную службу от командования».

Кровь прилила к лицу Звягинцева. Боясь услышать ответ, он спросил:

— Как к тебе попали эти часы?

— Дареные, — ответил парень.

— И без тебя вижу, что дареные, — повысил голос Звягинцев, — поэтому и спрашиваю.

— А я и отвечаю: дареные. Мне подарены. Дайте-ка часы, товарищ майор.

— Не отдам, пока не объяснишь, как они у тебя оказались. Капитан Суровцев — мой друг. Мы воевали вместе, ясно? Как к тебе эти часы попали? Почему молчишь! Приказываю отвечать!

Часы могли попасть к парню случайно, он мог выменять их у кого-то на сухарь или пачку пшенного концентрата… Но что тогда с Суровцевым?!

— Товарищ майор, отдайте часы! — возмущенно повторил парень. — Как вам не стыдно?

Звягинцев растерянно протянул ему часы. Тот взял, бережно завернул их в платок и сказал, надевая варежки:

— Не один вы капитана Суровцева знали. Мы с ним в госпитале вместе лежали. Вот он и подарил. Велел фамилию его соскрести и свою написать. А я не стал. Вот и все.

Звягинцев перевел дыхание.

— Ну… прости меня за резкость, — сказал он. — Испугался я. Думал, что убит Суровцев. Ты знаешь, что он для меня значит?! Мы вместе первый бой на Луге принимали! А потом разошлись наши пути-дороги. Расскажи, что с ним! Он что, тяжело ранен?

— Да не волнуйтесь вы. Поправился он. В руку был ранен. Удрали мы с ним из госпиталя. Где теперь вот он, не знаю.

— Может, и он думает, что меня на свете уже нет…

— Ничего он такого не думает, товарищ майор. Знает, что вы живы-здоровы — были, во всяком случае.

— Кто же ему об этом сказал?

— Да я же сказал, товарищ майор, я!

— Ты?! Ничего не понимаю.

— Ну, в госпитале и сказал, что вы у нас на Кировском были.

— А как ты-то в госпиталь попал? Как твоя фамилия? Беглов? Беглый?

— Да никакой я не Беглый, Савельев моя фамилия. Это меня дядя Ваня в шутку Беглым зовет. Ну, прозвище такое дал.

— От немцев, что ли, сбежал? — спросил Звягинцев, подумав, что парень, возможно, был в ополчении и выбрался из окружения или из плена.