Блокада в моей судьбе

Приближаясь к своей улице, неожиданно увидел, что, нарастая все больше и больше, по всей ширине улице навстречу мне устремляется большой поток воды. От встречных людей узнал, что пока я выламывал доски на Литейном, очередной немецкий снаряд попал в большой жилой дом, расположенный недалеко от нас, наполовину разрушив его. Было много погибших и просто пострадавших. Но в тот момент больше всего меня поразило то, что уже несколько месяцев нигде не было ни капли воды, а тут из разрушенной водопроводной трубы хлестало так, что залило несколько улиц.

Мне пришлось добираться домой с большим трудом, каким-то окружным путем. Вода эта вскоре замерзла и наши окрестности стали напоминать каток.

Главный источник новостей – очередь за хлебом

От нашего дома до Литейного проспекта, где находился Дом офицеров и стояла газетная витрина, было около километра. По нерасчищенной, занесенной снегом дороге дойти до этой витрины для меня, ввиду развившейся слабости, было нелегким делом, поэтому ходил я туда только в особых случаях. В этой обстановке главным источником новостей для меня были очереди за хлебом. Насколько я помню с той поры, после чувства голода и холода с особой силой ощущалась жажда новостей.

Люди страстно ждали услышать хотя бы надежду на избавление от страданий или их облегчение. Больше всего интересовались положением на фронте, действиями союзников. Неизменно вызывали интерес и различные ужасы, связанные с убийствами, насилиями, грабежами.

Помню несколько историй из этого ряда. Однажды зимой 1941–1942 года я в очередной раз стоял в очереди в ожидании привоза хлеба. Было холодно, мела метель. Впереди меня оказалось человек 15–20. Сгорбленные, кое-как одетые фигуры, преимущественно старики, женщины, подростки. Я настроился на длительное замерзание. Через некоторое время слышу впереди какой-то разговор. Постепенно обнаруживаю, что один безрукий инвалид рассказывает что-то интересное, к нему уже подтягиваются люди. Подхожу ближе и я. Так я впервые услышал про «Катюшу» – самое прославленное оружие этой войны. По его словам, после удара «Катюш» на поле боя от фашистов не оставалось ничего живого. Помню, как мы все были воодушевлены этим сообщением.

В другой раз в этой же очереди я услышал рассказ о нашем новом танке, броню которого не берет ни один немецкий снаряд, ни одна немецкая пушка. И что этими танками готовятся прорвать блокаду.

Хорошо помню, как вернувшись домой, я радовал подобными сообщениями маму и братьев.

В очереди же я услышал сногсшибательную новость о нападении японцев на базу американского флота в Перл-Харборе.

Перед Великой Отечественной войной главным нашим противником считалась Япония. На Дальнем востоке с японцами происходили постоянные военные конфликты. Всем памятны были бои на озере Хасан, конфликт на реке Халхин-Гол. Там приходилось держать большую армию.

С началом войны все с тревогой ждали сообщений о нападении на нас японцев. Естественно, что нападение японцев на базу американского флота люди наши встретили с каким-то облегчением.

В надежде, что опасность японского нападения на нашу страну, по крайней мере, отодвинута. Вскоре стало известно, что Германия объявила войну США, появилась уверенность, что американцы станут помогать нам более активно. Примерно так рассуждали люди в очередях.

Очень много в очередях ходило всякого рода историй, связанных с темой еды. Однажды меня сильно впечатлило сообщение о том, что где-то якобы нашли громадный склад продовольствия, оставшийся еще со времен первой мировой войны, и теперь из его запасов будут выдавать консервы, как дополнение к пайке хлеба. Как и многие другие, подобные байки лопались, не успев родиться, уступая место другим.

Отчетливо помню, как сильно поразили мое воображение впервые услышанные рассказы о случаях каннибализма. Однажды в этой же очереди за хлебом пожилая женщина передавала такую леденящую кровь историю. Якобы в доме, в котором она живет, один инвалид убил жену и дочь. Питался их мясом, варил из него холодец, затем продавал его в обмен на табак. Всем соседям объяснил, что жена и дочь уехали к родственникам в Ленинградскую область и не смогли вернуться назад. У соседей вызвало подозрение то обстоятельство, что инвалид выглядел здоровым, без признаков истощения. Попросили в милиции провести обыск в его квартире и все вскрылось. Инвалид попытался тут же повеситься, но не сумел.

Приходилось выслушивать в очередях немало историй об убийствах и грабежах: о том, как нападали бандиты, отнимали карточки и продукты. Легко, думаю, понять мое состояние, когда, наслушавшись подобных историй, я возвращался домой, прижимая одной рукой к груди полученный на всю семью кусочек блокадного хлеба, а другой – продовольственные карточки. Сколько страха пришлось мне при этом испытать, сейчас просто трудно даже представить!