Читаем Блокадный дневник Лены Мухиной полностью

Она пошла к Марии Федоровне Барташевич. Ей повезло, она встретила ее на лестнице, когда та с полной кастрюлькой макарон возвращалась из столовой. Та повела ее к себе в комнату. Они шли по длинным коридорам, поворачивали то направо, то налево, одна Лена ни за что бы не нашла. Наконец они пришли к ней в комнату. Лена увидела на кровати две свои подушки, чистые, выстиранные, с пришитыми по уголкам бантиками, на них было приятно смотреть. Тут же стоял Ленин шкафик, полочки были покрыты вышитыми салфеточками, и как** стояли красивые фарфоровые вещицы, среди которых была и Акина синяя сахарница. В комнате у Марии Федоровны было очень уютно, тепло. Зеркальный шкаф, пианино, письменный стол, много книг, ковер на полу. Мария Федоровна отдала Лене ремни и сказала, что ее муж разрешил ей, если она захочет, пользоваться здешней столовой. Лена горячо поблагодарила ее. Они пошли вместе в столовую, и Мария Федоровна показала Лену и сказала буфетчице, что вот эта девочка будет пока брать здесь обеды от имени Барташевич. Потом она показала ей, как можно пройти сюда без пропуска, подписала пропуск, просила передать привет Вере, Кисе и дяде Сереже, когда Лена их увидит, и передать Вере, что она ждет ее к себе. Потом она ушла, сказав, если что будет нужно, чтобы Лена приходила к ней. Лена осталась стоять в очереди, очередь была небольшая, человек 7. Лена осмотрелась, она была в небольшой чистенькой комнате в два окна. В одной ее части, у окон, стояли 4 столика, покрытые чистыми клеенками. На столиках стояли горшки с цветами, на подоконниках тоже цветы, на окнах чистые белые занавески. В другой стороне комнаты стояла девушка, хорошенькая, чистенькая, в белом халате и красном берете. С трех сторон ее окружали столы, за спиной в стене был сделан шкаф. Все здесь было необыкновенно чисто, опрятно. Суп, каша, макароны, все было в сверкающих чистотой оцинкованных ведрах и закрывалось крышками. Девушка работала очень аккуратно и точно. В столовой была пшенная каша, вес 250 гр., густая и чистая, макароны, вес 200 гр., и суп, довольно густой, с пшеничкой и лапшой. Из мясного были сардельки. Лена взяла пшенную кашу. По пути купила хлеба, пришла домой, поела кашу с хлебом, вышло очень сытно. Потом рассчитала талоны, оказалось, что она может тратить 40 гр. кр[упы] в день и 2 раза взять мясное. Это до 15-ого мая. Потом Лена сходила за водой и***

* Так в тексте.

** Так в тексте.

*** Предложение не закончено.

16/V-42 г.

(От 15 мая.) Наступила прекрасная погода, солнышко, тепло, в тени 16 градусов тепла. Зеленеет травка, набухли почки. Весна в разгаре. Но немец не дремлет. Каждый день артиллерийские обстрелы, воздушные налеты по несколько раз в день.

Вот и сейчас страшный артиллерийский обстрел. Лена шла по Невскому. Она хотела променять на крупу купленные ею за 90 рублей 200 гр. хлеба. Как только начался обстрел, Лена перешла дорогу и укрылась в щели-траншее в Екатерининском сквере. Над ее головой беспрерывно, один за другим проносились с певучим свистом снаряды. Беспрерывно грохотали разрывы. Было даже немного страшно. Даже щебетавшие все время птички приумолкли. В минуту затишья Лена выглянула из своего укрытия и поразилась картиной, представшей перед ней. Удивительно, до чего люди привыкли [к] тому, что их жизнь каждую минуту в опасности. Как будто никто и не заметил никакого обстрела. Ходили трамваи, мчались автомобили, люди шли, люди сидели спокойно на скамейках. Каждый был занят своим делом, и Лене даже стало как-то стыдно. Подумают еще, вот ненормальная-то, в траншею забралась, и она пошла домой. Кстати, и обстрел стал уже ослабевать и наконец совсем прекратился.

Сегодня целый день не показывалось солнышко, но тепло, даже душно. Лена ночевала опять у Веры. Сегодня Вера и Киса решили поспать подольше, но Лена не могла спать. Еще бы, вчера Киса сообщила ей такую радость.

Только это Лена пришла к ним вечером, Киса ее спрашивает, как ее эвакоуспехи. Лена поделилась печальными известиями, что эвакуация начнется после 20-ого, а запись с 18-ого, но будут записывать сперва только временно прописанных, инвалидов войны и женщин с детьми до 12 лет[118].

Перейти на страницу:

Похожие книги

1941. Пропущенный удар
1941. Пропущенный удар

Хотя о катастрофе 1941 года написаны целые библиотеки, тайна величайшей трагедии XX века не разгадана до сих пор. Почему Красная Армия так и не была приведена в боевую готовность, хотя все разведданные буквально кричали, что нападения следует ждать со дня надень? Почему руководство СССР игнорировало все предупреждения о надвигающейся войне? По чьей вине управление войсками было потеряно в первые же часы боевых действий, а Западный фронт разгромлен за считаные дни? Некоторые вопиющие факты просто не укладываются в голове. Так, вечером 21 июня, когда руководство Западного Особого военного округа находилось на концерте в Минске, к командующему подошел начальник разведотдела и доложил, что на границе очень неспокойно. «Этого не может быть, чепуха какая-то, разведка сообщает, что немецкие войска приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы», — сказал своим соседям ген. Павлов и, приложив палец к губам, показал на сцену; никто и не подумал покинуть спектакль! Мало того, накануне войны поступил прямой запрет на рассредоточение авиации округа, а 21 июня — приказ на просушку топливных баков; войскам было запрещено открывать огонь даже по большим группам немецких самолетов, пересекающим границу; с пограничных застав изымалось (якобы «для осмотра») автоматическое оружие, а боекомплекты дотов, танков, самолетов приказано было сдать на склад! Что это — преступная некомпетентность, нераспорядительность, откровенный идиотизм? Или нечто большее?.. НОВАЯ КНИГА ведущего военного историка не только дает ответ на самые горькие вопросы, но и подробно, день за днем, восстанавливает ход первых сражений Великой Отечественной.

Руслан Сергеевич Иринархов

История / Образование и наука
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
100 великих кладов
100 великих кладов

С глубокой древности тысячи людей мечтали найти настоящий клад, потрясающий воображение своей ценностью или общественной значимостью. В последние два столетия всё больше кладов попадает в руки профессиональных археологов, но среди нашедших клады есть и авантюристы, и просто случайные люди. Для одних находка крупного клада является выдающимся научным открытием, для других — обретением национальной или религиозной реликвии, а кому-то важна лишь рыночная стоимость обнаруженных сокровищ. Кто знает, сколько ещё нераскрытых загадок хранят недра земли, глубины морей и океанов? В историях о кладах подчас невозможно отличить правду от выдумки, а за отдельными ещё не найденными сокровищами тянется длинный кровавый след…Эта книга рассказывает о ста великих кладах всех времён и народов — реальных, легендарных и фантастических — от сокровищ Ура и Трои, золота скифов и фракийцев до призрачных богатств ордена тамплиеров, пиратов Карибского моря и запорожских казаков.

Андрей Юрьевич Низовский , Николай Николаевич Непомнящий

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии