Блокадный пасьянс

Петербургский историк В. Ковальчук в книге «Магистрали мужества» привёл совершенно секретный ноябрьский приказ войскам Ленинградского фронта № 00172, называвшийся «Об организации автотранспортной дороги через Ладожское озеро». Этим приказом была закреплена ледовая трасса, проходившая от мыса Осиновец к островам Зеленцы с дальнейшим разветвлением на Кобону и Лаврово на восточном берегу. Она и стала первой Дорогой жизни. Именно эту трассу разведывали несколькими днями ранее гидрографы лейтенанта Евгения Чурова.

Буров скрупулёзно подсчитывал потери от артобстрелов и бомбёжек, но никаких данных о жертвах голода в этот период он не приводил. А голод в Ленинграде уже стал массовым.

После первых тяжёлых испытаний под Ленинградом Буфф с полным основанием назвал «Западный поход» прогулкой.

20 ноября 1941 года, четверг, 152-й день войны

Лееб:

Противник не прекращает попыток прорвать кольцо окружения Ленинграда. Он не имеет больше возможностей улучшить своё снабжение, кроме как сделав это воздушным путём. Но для города этого недостаточно. Впрочем, он может еще больше ослабить Кронштадтский район путём вывоза оттуда в Ленинград скота и продуктов. Кроме этого, доставка в город возможна из незанятого нами района между финским фронтом на Свири и нашими позициями. Но и этого едва ли хватит, чтобы организовать бесперебойный подвоз запасов.

В полосе ответственности 126-й пехотной дивизии, к сожалению, пришлось оставить Малую Вишеру. Жаль в первую очередь из-за потери мест расквартирования войск, так как это был один из наименее пострадавших населённых пунктов.

Буров:

В Ленинграде проведено ещё одно, пятое по счёту, снижение норм выдачи хлеба. На рабочую карточку теперь будет выдаваться 250, а на все остальные – по 125 граммов хлеба.

Продолжаются артиллерийские обстрелы. Сегодня в городе разорвалось 100 снарядов.

И в этой обстановке начался розыгрыш первенства Ленинграда по шахматам. Впервые после длительного перерыва возобновились оперные спектакли. Показан «Евгений Онегин».

Наши войска овладели Малой Вишерой.

Хорошие вести идут и с Ладоги: к 20 ноября толщина льда местами достигла 180 миллиметров. Санный обоз конно-транспортного полка отправился к восточному берегу Ладожского озера за мукой. Обоз состоял из 350 упряжек. Местами лёд был еще хрупким, и потому о полной загрузке подвод не могло быть и речи. И всё-таки тяжёлый рейс настолько изнурил лошадей, что к концу пути они едва шли.

Скрябина:

Муж договорился с начальником госпиталя на Петроградской стороне, чтобы Диму приняли курьером. Дима будет получать там завтрак, состоящий из мясного супа. Это очень важно. Может быть, работа спасёт Диму. Будет отвлекать его. Главное же это то, что он будет получать добавочную еду. Я больше не имею возможности дать ему что-либо после утреннего завтрака. Наше «меню» сошло на утренний кофе с порцией хлеба, выдаваемого на день, и в шесть часов вечера мы съедаем суп, который я приношу из столовой.

Врачи уверяют, что если брать два раза в неделю ванну и выпивать в день до трёх стаканов жидкости, то можно прожить несколько месяцев. Я очень сомневаюсь в этом. Может быть, такой рецепт имеет смысл, если всё время лежать, но мне, например, приходится без конца бегать, чтобы добыть то минимальное, что поддерживает жизнь. За одним хлебом стоишь в очереди часами. Часто нужно обегать несколько булочных, так как бывают перебои.

Водопроводные трубы лопаются, и за водой приходится ходить на Неву. Всё это требует от нас, жителей Ленинграда, напряжения сил.

С одними дровами какая история! Ведь некому помочь, когда их, наконец, доставят и сбросят во дворе. Все эти заботы: пилить, рубить, переносить в сарай и в квартиру – всё это лежит на женщинах. У нас эту тяжёлую работу выполняют двое: няня, которая ещё держится на ногах, и маленький Юрик, ослабевший менее других. Вот они вдвоём пилят, колют и перетаскивают по одному тяжёлые промёрзшие поленья. Юрик вместе с няней даже убирает двор, так как дворник слёг, по-видимому, безнадёжно. Таким образом, пятилетний мальчик работает, как взрослый.

Буфф:

Как прекрасна тишина последних дней, хотя это, возможно, только затишье перед бурей. Мои мысли вновь обращаются к далёкой родине, к моей семье, и я чувствую, что душой я с нею.

После нескольких холодных дней с температурой ниже 10 градусов вновь стало теплее, и термометр поднялся до минус пяти градусов. Небо покрыто облаками, небольшой снег. Если зима будет такой же, то я обязан её выдержать. Но боюсь, что предстоит более суровый период.

Прогуливаясь сегодня утром вдоль заснеженных полей, я увидел русского, который в снегу что-то усердно рубил топором. Из замёрзших останков давно павшей лошади он вырубил несколько кусков, а затем знаками спросил у меня, нет ли у нас также убитой лошади. К сожалению, я не смог с ним толком объясниться. Только знак креста, который я нарисовал ему на снегу, смог он понять.