Блоха на балу

– Лучше бы скандал начался со взаимных обвинений, крика, шума, истерики. Но все кинулись утешать Женю. Естественно, Фирочка осталась у нас. Я честно пыталась полюбить ребенка. Никогда не давала ей понять, что она мне неприятна, потому что напоминает о любовнице мужа. Но у меня-то детей не было! Сначала сердце разрывалось от ревности!

Варвара отвернулась от камеры.

– Вы могли уйти, – пробормотал Семен.

– Да, – прошептала наша собеседница. – Но мы сразу не развелись – бросить Поповых я не смогла. Эсфирь и Кирилл заменили мне родителей, они любили меня, баловали. Женя прекрасно относился ко мне. Понимаю, звучит более чем странно. Он ценил, уважал меня и… сделал ребенка другой женщине, которую полюбил больше меня. Случился у нас с ним предельно откровенный разговор. Когда Евгений все свои претензии вывалил, я растерялась – не знала, что он от моего невнимания страдает. Но ведь мы не могли вдвоем сидеть на шее у старших. Это стыдно. Женя конкретно не желал, как он говорил, горбатиться. Поэтому доход приносила я.

Рассказчица опять посмотрела в камеру.

– Странно, да?.. Фира с раннего детства без руля и без ветрил. Характер у нее еще в детсадовском возрасте был бесконечно вредный. Велит воспитательница всем вместе песню петь – девочка рта не раскрывает. Скажут: «Уберите за собой посуду после обеда», – дети в кухню шагают, а дочь Евгения даже с места не сдвинется. Женя вредностью не отличался. И он говорил об Асе как о спокойной, неконфликтной женщине, всегда готовой пойти на уступки. В кого у ребенка характер? В десять лет Фира стала невыносимой! Любимое слово у девицы – «нет». Бабушка ей ласково говорит: «Деточка, садись ужинать!» И в ответ: «Нет!» Эсфирь продолжает: «Приготовила твою любимую творожную запеканку». «Нет!» Если мать Жени пыталась уговорить капризницу, та впадала в истерику, орала, топала ногами. Меня она ненавидела, пакостила, как могла. В двенадцать лет она стала неуправляема и опасна. Я купила себе новые дорогие туфли, хотела утром на работе пофорсить и обнаружила утром, что в них кто-то чернила налил. Потом тот же барабашка добавил в мой крем для лица вытяжку из жгучего перца. Ее используют микрокаплями для удаления пигментных пятен. Запаха средство не имеет. Я утром, ничего не подозревая, намазала лицо, как обычно, толстым слоем. Зима стояла, кожа от мороза засыхала! О Боже! До сих пор вспоминаю, что ощутила, когда щеки начали гореть! Заработала ожог. Сразу все сообразили, кто гадость подстроил. Кирилл тогда обратился к внучке: «Мы тебя любим. Очень. Пожалуйста, не шути так больше. Видишь, как Варечке больно?» «Жалею, что она не умерла, – ответила поганка. – Из-за Варьки моя мама погибла!» Тут даже Эсфирь возмутилась: «Детонька! Варюша не имеет ни малейшего отношения к гибели Аси!» «Не надо мне врать! – пошла в разнос мерзавка. – Знаю правду! Варька моего папу из семьи увела, отбить у жены решила! Мама долго плакала, потом под поезд бросилась!»

Некрасова стала пить воду.

– Однако… – пробормотала я. – Кто дал девочке лживую информацию?

Варвара отодвинула подальше пустую бутылку из-под минералки.

– Этот вопрос сразу задал Евгений. Девчонка взвизгнула: «Не скажу! Есть честный человек! Папа маму из-за нее кинул!» И швырнула в меня сахарницу!

Варвара потерла лоб.

– Вот сюда попала. Кровь потекла, мне стало больно. А Фира рассмеялась: «Жаль, не в глаз угодила».

Глава пятнадцатая

– Это уже не шалость, не грубость, а прямо нападение! – возмутилась я.

– Подросток! Гормональный взрыв, – вздохнула рассказчица. – Не знаю, что еще она наговорить и натворить собиралась, но тут Женя хрясь кулаком по столу! Да с такой силой, что у стола две ножки сломались. Эсфирь бросилась к сыну, он заорал: «Все сели! Слушать меня!» Подобное поведение не в духе Евгения, он никогда раньше голос на противное создание не повышал. От изумления мелкая гадючка рот закрыла. Муж на меня пальцем указал: «Неси наше свидетельство о браке! И фотоальбом со снимками девчонки!» Я вмиг все приволокла. Муж документ, который в загсе выдали, бросил на стол: «Эй! Хамка! На дату бракосочетания глянь!» Девчонка впервые отца в таком гневе увидела, наверное, перепугалась, поэтому послушной стала. Живо выполнила, что папа велел. А Женя, прямо как следователь, продолжил: «Скажи, когда ты на свет появилась». Услышали мы хорошо известную нам всем информацию. Лично я не поняла, зачем она нам. А муж расхохотался: «Двоечница! Складывать и вычитать числа научилась? Если нет, дам калькулятор. Ну-ка, на раз-два посчитай, сколько тебе, сиротке-брошенке, на момент нашей свадьбы с Варюшей исполнилось?» «Я тогда еще не родилась», – пропищала школьница. «Сколько лет мы жили в браке, когда тебя Ася родила?» – продолжил Женя. «Десять… нет, девять… одиннадцать… восемь…» – начало путаться в цифрах исчадие ада. «Потряси башкой и сообрази, кто, когда, у кого мужа увел, – уже тише сказал мой муж. – Наша с Варей семья оформилась, когда Ася еще жила с матерью, даже не мечтала переехать в Москву… Ну? Скумекала? Или ты, хамло, совсем дура?»

Варвара дернула головой.