Блоха на балу

– Я не убивала никого, – неожиданно произнесла бывшая пленница, когда мы поехали в сторону Ложкино. – Ту девочку в подвале Роман ударил бутылкой. Я, хоть и пьяная тогда была, но увидела. А потом крепко заснула. Очнулась в какой-то больнице, приехал дядя Кирилл. Начала ему рассказывать, а он мне: «Замолчи!»

Фира шмыгнула носом.

– Роман – прямо актер, так прикинется, что все ему верят. А у меня тогда репутация оторвы, вруньи, пьяницы была. Коршунов же отличник, весь такой правильный. Неудивительно, что меня дядя Кирилл выслушать не захотел. И я с похмелья дикого, говорю еле-еле, язык не слушается. Вот он и подумал, что я со всех сторон виновата. Но он меня любил, поэтому решил спасти. Документы сделал, я стала Еленой Кузнецовой. Сначала меня запихнули в клинику – там режим, как в тюрьме, – потом поселили в Минске.

– Где? – удивилась я.

– В Минске, – повторила девушка. – Жила там с Галиной Петровной. Она очень строгая была, но хорошая. Когда тетя Галя умерла, я уже на втором курсе училась. Дядя Кирилл мне свою квартиру продал, в Москву вернул, но запретил встречаться с бабушкой, сказал: «Фира давно пропала, умерла. Не лезь в нашу семью, живи тихо». Он меня в институт перевел – в платный, но совсем не престижный – и предупредил: «Узнаю, что балбесничаешь, занятия не посещаешь, пьешь, гуляешь – живо отправлю вон из Москвы. Второго шанса у тебя попасть в столицу не будет, сгниешь в далекой деревне». Ответила: «Я другой стала!» Дядя Кирилл рукой махнул: «Человек способен изменяться до того, как ему пять лет исполняется. Потом нет. Предупредил тебя. Денег не дам. Сама зарабатывай». Я у него ни копейки не просила. Только в одном не послушалась. Приехала к бабушке, думала, она обрадуется, что я теперь хорошая!

Девушка поморщилась.

– Она дверь открыла, меня впустила, уставилась на меня, потом спросила: «Чего надо?» Я испугалась, почему-то ответила: «Бабулечка, ты меня не узнала? Я была Фирой! А теперь Лена». Она такую рожу скорчила, словно уксуса хлебнула! Глаза злые! «Зачем пришла?» Начала объяснять: «Жила в Минске…» Она перебила: «Знаю все про тебя. Чего надо?» Я растерялась, ответила: «Ну… просто… посидеть… поговорить… соскучилась…» Бабушка так на меня глянула, словно ударила. «Беседовать не о чем. О твоей жизни в Минске мне Галина докладывала. Забудь дорогу в наш дом. Фира умерла, а тебя знать не хочу». Вот и пообщались. Больше я ни дядю Кирилла, ни бабушку не беспокоила. Они не поверят никогда, что ту девочку Роман убил, а на меня свалил.

Семен вдруг резко увеличил скорость, я обернулась. Нас догонял внедорожник, который я видела во дворе брошенной избы, из которой мы увезли Фиру, – нас преследовал Роман. Похоже, он хотел на всей скорости въехать в нашу машину. А нам некуда деться – дорога проселочная, узкая, справа и слева густой лес. Если сумеем добраться до перекрестка и уйдем вправо, то через пару минут окажемся в Ложкино, а там вооруженная охрана.

– Я идиот, забыл его связать. Держитесь, – прошипел Сеня и нажал на газ.

Машина помчалась вперед. Преследователь слегка отстал, но продолжал гнаться за нами. Я затаила дыхание, Фира замолчала. Кузя, у которого на голове виднелась здоровенная ссадина, дремал.

Впереди показался перекресток. Я побоялась радоваться – до Ложкино еще несколько минут. Собачкин начал сворачивать на дорогу, которая ведет к поселку, и тут мимо нас по шоссе, с которого мы съезжали, по встречной полосе пронесся самосвал. В тот же миг раздались грохот, скрежет и визг тормозов. Сеня резко затормозил, глянул в зеркало, открыл дверь, вышел из автомобиля, я ринулась за ним.

Самосвал стоял поперек перекрестка, на его переднюю часть «наделся» внедорожник, который мчался за нами. Его капот походил на гармошку, ветровое стекло превратилось в крошево, передние двери от удара о большую грузовую машину раскрылись. Водитель лежал грудью на руле, голова у него была в крови. Семен приблизился к Роману, приложил два пальца к его шее, потом вздохнул.

– Все!

– Ребята, ребята, – забормотал водитель грузовика, – моя дорога главная, знак стоит! Вы направо уходили, я по другой стороне вперед ехал! А этот! Ваще не понял, как он возник! Словно бешеный, мужик летел!

Собачкин вынул телефон.

– Не волнуйся, расскажем дпс-никам, как дело обстояло. Не сдвинемся с места, пока они не появятся.

– Чего он так несся? – не мог успокоиться шофер. – Прямо ненормальный! Или пьяный… Ребят, вы правда не смотаетесь?

– Выдохни, не бросим тебя, – заверил Семен. – Алло! Петя, это я. Сейчас адресок скину – пришли своих. ДТП со смертельным… Нет, мы с Кузей и Дашей свидетели. Поторопись, у нас в машине больная, ей плохо… Не надо, скорая из нашей клиники вот-вот прикатит. Давай, включи «аллюр три креста».

Эпилог

Фиру увезли в больницу, Кузю тоже отправили в клинику. Мы с Собачкиным сели в гостиной.

– Без Дегтярева плохо, – признался Сеня. – Ошибок мы с тобой наделали. Помнишь, спросили у Гу, как его зовут?

Я кивнула.

Да, он представился Кузнецовым Виктором Петровичем. А мы забыли про эту информацию, не проверили ее.

Сеня зевнул и заснул на диване.