Блонди и Медведь (СИ)

– Блонди, милая, я бы сам до такой красоты не додумался. Высший пилотаж.

И радостно несется в ванную. Срываюсь следом за ним.

– Твою ж мать! – радостно присвистывает Захар, замирая на пороге. Выглядываю из-за его плеча. А там в темноте ванна мерцает. Такая же золотая, как и я.

И цена ее не три копейки. Захар сейчас наверняка рассердится. Начнет считать, сколько она стоит, и прикидывать стоимость клининга.

Вадим бы точно закатил грандиозный скандал. А Беров ржет в голос.

– Вот почему когда мы с племянниками красили этой люминофорной фигней звезды для праздника, то краска так и не легла ровно и даже отстала в углах? А у тебя, солнышко, с первого раза невероятная красота получилась.

– Краска? Люминофорная? – в ярости бью кулаком по широкому Беровскому плечу. – А какого ты ее в ванной держишь?

– Блонди, милая, – притягивает меня к себе Захар. – Так она у форточки на подоконнике стояла. Как ты ее нашла?

– Искала пену для ванны. Нашла, – реву в голос. – И что мне теперь делать?

– Что мне делать лучше скажи! – ржет в голос Захар. – То ли тебя отмывать, то ли самому намазаться и отливать золотом. Всадник ты мой, без головы!

– Что? – выдыхаю негодующе. Так меня еще никто не называл.

– То! – берет меня за плечи Захар и разворачивает к зеркалу.

В полутьме ванной комнаты вижу мерцающие золотыми бликами руки, треугольничек тела между полами белого халата. И ноги! Такое золотистое чучело на ножках! А вместо головы – темное размытое пятно.

Ну точно, всадник без головы! Даже конь есть. Вон рядом стоит. Копытом бьет.

– Надо как-то смыть эту мазуту, – шепчу я и не понимаю, что теперь делать? Кажется, краска въелась в кожу, и фиг ее выведешь.

– А хочешь, я тоже обмажусь, – предлагает Беров. Целует меня в шею и технично развязывает халат.

– Что ты делаешь? – пытаюсь запахнуться. На мне даже трусов нет.

– Хочу на весь боди-арт посмотреть, – улыбается он нахально. – Покажись, девочка. Золотая моя, – раздвигая полы в сторону, просит хрипло. И присвистывает от восторга. – Да фиг я тебе разрешу такую красоту прятать. А стереть тем более.

Обалдело смотрю в зеркало. Разглядываю позолоченные грудь, живот, ноги и треугольник между ними.

– Ты – богиня, детка, – снимает с меня халат Беров. Прокладывает дорожку поцелуев по бледной шее, по отливающему золотом плечу и спускается ниже. Аккуратно прихватывает губами сосок, перекатывает его во рту, а потом обводит языком всю грудь.

Стою как зачарованная. Позволяю.

Но и сама пьянею от ласк Захара, от его жадных рук и от самой себя. Восхитительной золотой красавицы. Впервые в жизни мне все кажется идеальным. Мое тело в золотом сиянии, сильный мужчина рядом. И совершенно пустая голова. Ни одной здравой мысли.

– Блонди, ты оху..тельная! – выдыхает Захар. И больше слов у него не находится. Подхватив на руки, он усаживает меня на широкую мраморную столешницу. Мягко раздвигает бедра и становится между ними.

– Ты меня с ума сводишь, девочка, – тянет хрипло и вторгается в рот самым крышесносным поцелуем.

Руки Захара собственнически шарят по моей спине, по ягодицам, а потом спускаются на бедра, разводя их пошире. Выгибаюсь навстречу, и когда Беров мягким толчком входит внутрь, обвиваю ногами накачанный мужской торс и мяукаю еле слышно.

– Захар… пожалуйста… еще… еще… не останавливайся.

Глава 25

Вроде все как обычно, и все совершенно иначе. Простые ритмичные движения. Один удар длинный, два коротких. Но почему же так накрывает, будто я в первый раз с женщиной?

Уносит нереально. И она, вся такая нежная, ластится, словно кошка. Выгибается, выстанывает мое имя, просит не останавливаться.

Да фиг меня остановишь теперь!

Все. Блонди – моя! Пошли все лесом. Никому не отдам. Луке первому вмажу.

Обхватив девчонку покрепче под бедра, делаю последний выпад. И выходить не спешу. Просто млею от накатившего счастья. Такое чувство обалденное. Никогда раньше не испытывал ничего подобного.

Глажу внутреннюю сторону Миленкиных бедер, разглядываю золотую пуську, вобравшую в себя мой белый рабоче-крестьянский член.

Золотая девочка! Золотая!

– Ты даже там сверкаешь! – выдыхаю в восхищении. – Золотая пуська! Как талисман. Луке расскажу, не поверит.

И тут же мне по щеке прилетает смачная плюха.

– Кому и что ты собрался рассказывать? – отстраняется от меня Блонди. Разрывает контакт, спрыгивает на пол и, подобрав халат, спешит к выходу. Оскорбленная, враз заледеневшая, будто чужая.

– Милен, да я другое имел в виду, – роняю вслед и готов сам себе врезать по башке. Это ж надо было так облажаться. – Я никому не скажу…

– Да пошел ты, Беров, – огрызается она и направляется к выходу. Уходит! Действительно уходит!

«Этого нельзя допустить!» – паникую не на шутку.

– Погоди, – натягивая штаны, тащусь следом. – Ну, дурак я, брякнул какую-то хрень. Прости, девочка! – зажимаю ее у двери.

Как Ядвигу когда-то…

Блин, у самого крыша едет. Будто эта ведьма прокралась ко мне в номер и теперь маячит рядом.

– Давай вернемся в комнату. Поговорим, – прошу я. Хочу поцеловать, но настырная Блонди отклоняется. Такая точно в коридоре не даст. Знает себе цену. За что и люблю.