Блондин — личность темная

— Единственная фирма, способная с нами конкурировать, — «Северная звезда». Они, пожалуй, не отказались бы заполучить эти бумаги. Остальным они ничего реального не дадут — на одном оборудовании, расписанном в проекте, можно разориться. Больше ничего не могу придумать. А у нас планы летят…

— Спасибо, Вадим Иванович, я позвоню, как только узнаю что-то конкретное.

— Буду ждать, — безнадежно ответил Шульгин, и я положила трубку. Бедняга не слишком-то верил в благополучный исход дела. Почему, спрашивается? И зачем ему в таком случае платить мне деньги?

В дверь позвонили. Открыв, я увидела Карину. Девушка растерянно смотрела на меня, постукивая по полу тонким изящным каблучком и нервно теребя легкую сине-сиреневую шифоновую юбку.

— А вы, правда, частный детектив? — спросила она с порога.

— Правда, и можно на «ты», — улыбнулась я, жестом приглашая посетительницу в кабинет.

— А вы… ты поможешь мне выпутаться? — присаживаясь на краешек кресла, выдохнула девушка. Господи, и везет же мне на клиентов, не уверенных в моих способностях!

— Я постараюсь, — пожала я плечами. — Кофе будешь?

Карина отрицательно качнула головой. Она крутилась в кресле так интенсивно, что я подумала было, уж не подложила ли туда канцелярских кнопок или булавок? Для назойливой клиентуры?..

— Только тебе придется все рассказать. Как на духу!

— Да нечего мне больше рассказывать! — ахнула Карина. — Я тебе почти все рассказала там, в милиции.

— А теперь поведай то же самое, только подробно, — попросила я. — И еще, я буду задавать вопросы. Тебя это не отвлечет?

— Хорошо, задавай, мне все равно, — пожала плечом Карина. — С чего начинать?

— С биографии, — насмешливо сказала я, дабы хоть немного разрядить обстановку. Карина смотрела на меня серьезно, как на волшебника, только вот не догадывалась, доброго или злого.

— Карина Валентиновна Красс, двадцать шесть лет, — расслабляясь, с улыбкой начала она. — Этого достаточно?

— Вполне. Необычная у тебя фамилия. А теперь расскажи, что знаешь об этом убийстве.

— В конце прошлой недели, в пятницу или субботу, я познакомилась с Никитой.

— Его фамилия? — делая пометки в блокноте, спросила я.

— Никита Викторович Волощенко. Но это я узнала только сегодня, в милиции. А так — Никита и Никита. Я его не раз до этого замечала: работая модельером-дизайнером, из офиса ухожу не слишком поздно. И, наверное, с неделю он выглядывал меня. Я сразу заметила, что понравилась ему, но, честно говоря, не стремилась к любовным приключениям. А потом… всего лишь согласилась с ним встретиться. Никита очень симпатичный… был. Ну вот, виделись мы с ним трижды. В воскресенье и понедельник просто погуляли по городу, а вчера посидели в баре. Но потом я ушла домой: мне надоело сидеть напротив, как мне показалось, безразличного человека. Мы мирно расстались, я оставила его в баре.

— Сколько было времени?

— Часов одиннадцать, может, половина двенадцатого. И знаешь, Саша, не могу понять, с чего обслуга бара решила, что мы поссорились. Мне об этом сообщили в милиции. Я спокойно встала и ушла — и все. Никита остался сидеть.

— Почему на тебя пытаются повесить это убийство, как ты думаешь? — поинтересовалась я.

— Во-первых, в квартире Никиты нашли мою фотографию. Не знаю, откуда она взялась там. Тем более сняты мы с ним вместе, кажется, в том самом баре. И на обратной стороне фотографии — мой адрес. Это вообще черт знает что! А потом, у меня нет а-ли-би, — жалостливо протянула девушка. Губы ее скривились. — И это только потому, что я добралась до дома пешком через парк — я недалеко от «Ястреба» живу.

— «Ястреб» — это бар?

— Да, в котором мы сидели. И никто меня, естественно, не видел. Да знала бы, так толпу провожатых бы с собой взяла и соседей оповестила о том, что я дома! И никому не интересно, что я даже не знаю, где живет Никита! В самом деле… А отпустили меня, знаешь почему? Потому что отпечатков пальцев моих в квартире не нашли, а значит, сажать не за что.

— И чего ты тогда боишься? — поинтересовалась я. Хотя прекрасно знала, чего. Если менты очень постараются, то найдут и свидетелей, и кого угодно, лишь бы повысилась раскрываемость. Это вовсе не говорит о порочности родной милиции — пожалуй, скорее сей факт расценивается как данность. Не слишком справедливый закон жизни — каждый живет, как может, и неважно, что при этом страдают другие.

— Если они сейчас из-за какой-то несчастной фотографии так на меня насели, то что будет дальше? — пожала плечом Карина. — Может быть, они обнаружат, что моя троюродная тетка в детстве двинула в нос папочке Никиты, за что тот дал ей затрещину. И я мстила за родственницу, — фыркнула девушка.

Я тоже рассмеялась: хорошо, если, даже попав в переделку, чувство юмора не изменило ей.

— Ты мне поможешь? — с надеждой посмотрела на меня Карина.

— Постараюсь, — искренне пообещала я.

— А сколько это будет стоить?

Честно говоря, можно бы этой девушке помочь и бесплатно. Я, конечно, не Рокфеллер, тем не менее один клиент у меня уже есть, и он исправно платит гонорары. Карина же неверно истолковала мое минутное сомнение и воскликнула с жаром: