Блондин — личность темная (сборник)

С трудом продрав глаза, я некоторое время не могла сообразить, что же меня разбудило. За окнами еще было по-ночному темно, ветер метал в стекла горсти мелкого снегодождя. Видно, зима решила вступить в свои права, пусть несколько преждевременно. Наконец я поняла, что послужило причиной моего расставания со сладким сном — старенький будильник, решив вспомнить годы молодости, хрипло прокаркал утреннее приветствие. Заснуть уже не получилось. Я долго ворочалась, не желая вылезать в промозглую тьму квартиры, но все же поднялась. Умылась, сварила себе кофе и выпила стаканчик апельсинового сока. После чего, взглянув на часы, с тяжким вздохом принялась собираться на работу. В последние несколько дней я ничего не делаю — Лариков по непонятной причине не допускает меня до работы, заставляя ожидать гипотетического клиента в офисе и отвечать на телефонные звонки. В итоге я провожу целые дни в обществе компьютера и магнитофона, да еще томика Вийона.

Я оделась и вышла из дома, направляясь на работу. Погода оставляла желать лучшего — мерзкая и отвратительная смесь колючего снега с дождем впивалась в лицо под порывами октябрьского ветра, под ногами какое-то странное черно-серое месиво, и оно хлюпает, пытаясь засосать в себя прохожих.

Я поежилась, представив себе эту картину, и побрела на автобус.

Не буду рассказывать, каково было толкаться среди жаждущих попасть на работу людей. Это не слишком-то интересно. Главное, что в итоге я добралась до офиса и открыла дверь.

Как и следовало ожидать, Ларчика еще не было. А может быть, уже не было. Возможно, он успел приступить к своему делу.

Если честно, я даже не знала толком, в чем именно заключается новое лариковское дело. Кажется, оно связано с нападками на парикмахерский салон — это все, что я смогла понять из сухих и кратких фраз, выдаваемых Андреем Петровичем.

Я везде включила свет. Тусклый осенний день решительно не желал проникать в комнату, и в нашем офисе царил полумрак, навевающий дрему. Когда засияли тепло-желтые лампочки, стало уютнее и, пожалуй, немного теплее. После чего, сварив себе кофе, я пристроилась у голубого компьютерного экрана. Закурила. Но не успела сделать и затяжки, как истерично заверещал телефон. Кому понадобилось детективное агентство в такую рань? Если точнее, то взгляд мой скользнул по часам в уголке монитора, и я удивилась еще больше — было уже около девяти.

— Детектив Данич слушает, — привычно представилась я, и трубка заверещала плачущим, близким к истерике голосом:

— Могу я поговорить с детективом Данич?

— Это я, — искренне удивившись, ответила я. Вроде бы представилась, как следует. Может быть, невидимый собеседник имеет проблемы со слухом? Или человек просто нервничает?

— Говорит Валерия, вы мне вчера дали вашу визитную карточку в «Каммино».

— Ну конечно, — после короткой паузы я вспомнила темноглазую яркую девушку с пластикой пантеры и низким хрипловатым голосом, которая вчера так отчаянно ругалась с парнем из группы «Абзац». И больше по приколу, чем из необходимости, я дала ей свою визитку. И вот — кто бы мог подумать — Валерия позвонила. — Приезжайте ко мне в офис! — На всякий случай я продиктовала адрес, хотя тот был напечатан в визитной карточке.

Я не успела докурить сигарету, когда в дверь офиса позвонили. Открыв, я увидела встрепанную девицу моего возраста или чуть старше, которая мало напоминала вчерашнюю холеную красотку. Темные глаза-вишни лихорадочно блестели, тонкие руки с обкусанными ногтями дрожали, вцепившись в сумочку, как утопающий в спасательный круг. Девушку всю трясло мелкой дрожью, словно она всю ночь провела на Северном полюсе.

— Входите, — деликатно предложила я.

— Это вы — детектив? — недоверчиво спросила девица Валерия.

— Да, — кивнула я.

Усадив беднягу в кресло, я налила ей кофе и вручила сигарету. Та нервно затянулась, отпила глоток ароматной жидкости и жалобно, как побитая собака, взглянула в мои глаза. Я не приставала с расспросами — у девушки явно случилось что-то из ряда вон выходящее, и, успокоившись, она сама посвятит меня в суть дела. Так оно и получилось — посвятила.

— Саша, если я вам расскажу, что произошло, вы не пойдете в милицию? — робко поинтересовалась Валерия.

— Нет, — покачала я головой. — И если хотите, можно на «ты». — Брюнетка согласно кивнула, с немой надеждой сверля меня глазами. — Я не пойду в милицию, если займусь вашим делом. У нас своя профессиональная этика, и конфиденциальность я вам гарантирую.

Я говорила спокойно и негромко, стремясь побыстрее привести девушку в себя. Это достаточно несложный психологический прием — говорить, говорить, и человек постепенно успокаивается, даже если не вслушивается в смысл слов. На него действует сам тон голоса.

Наконец Валерия прошептала:

— Я просто не знаю, что делать. Я все-все тебе расскажу, только помоги мне!

— Поведай свою историю, — предложила я, — и мы вместе подумаем, что сможем сделать.

— Ты помнишь, со мной вчера в баре был молодой человек, Илья?..

— У которого сережка в ухе? Конечно, помню, — кивнула я, улыбнувшись.

— Он умер…