Блондин — личность темная

Так я и поступила. Впрочем, на место поисков я Лешеньке все же намекну. И шины я ставить на прежнее место не стану – слишком уж это трудно и долго. Просто суну в одну из них тряпку с драгоценностями – и все. Естественно, стерев отпечатки своих пальцев, – Ванцову совершенно необязательно знать, чем я занималась без его ведома.

* * *

Наверное, мое появление в здании родимой милиции можно сравнить с налетом фурий или гарпий на ничего не подозревающее население. По крайней мере сержантику Славке показалось именно так, когда я влетела в двери и воскликнула:

– Ванцов еще здесь?

Испуганный Славик ошалело взирал на меня, всегда такую вежливую и сравнительно тихую, и не мог поверить в преображение. А я тормошила его:

– Слава, все в порядке! Мне нужен Ванцов.

– Он у себя в кабинете, – опомнился сержант на вахте. Больше ничего не спрашивая, я привычным путем дошла до Лешиного кабинета и стукнула в дверь.

– Ну? – очень «вежливо» прозвучал голос бравого следователя, и я, распахнув дверь, прошла в его кабинет. Устало опустившись на стул, тут же заявила:

– Это я. Мне нужна твоя помощь.

– Саша, тебя учили правилам поведения в общественных местах? – невозмутимо поинтересовался Ванцов. Я отмахнулась, гордо заявив, что, безусловно, учили, но дело сейчас не в этом, и попросила:

– Леш, можно мне просмотреть заявления об ограблении и кражах, которые к вам поступали, нераскрытых, естественно?

– Тебе от сотворения мира, то есть со дня создания нашего отдела, или как? – съехидничал Ванцов. Я задумалась. В самом деле, если Волощенко связан с ворами – когда он впервые столкнулся с криминалом? И что в этом может обнаружиться полезного для меня? Вот в чем вопрос…

Чтобы перестраховаться, я на всякий случай попросила заявления за последние пять лет. И с ужасом представила, что сон этой ночью мне не грозит – придется перерыть горы бумаги. Причем ночь я проведу в отделении милиции, что радости тоже не прибавляет. Ведь Ванцов не позволит забрать документы домой.

Я поведала следователю свое желание и спросила на всякий случай:

– Леш, а можно заявления взять с собой?

– Сашечка, это до-ку-мен-ты! – как маленькой, наставительно заявил Ванцов. – И я не могу позволить частному лицу забрать их. Ты вообще понимаешь, каков объем этих бумаг?

Я промолчала, и Лешка поплелся в архив за ними. Ну и ладно, значит, будет мучиться вместе со мной – не оставит же он бедную Александру в собственном кабинете на всю ночь?

Пока Лешки не было, я успела пообщаться с мамочкой и сказала, что скорее всего не появлюсь сегодня. Также заверила ее, что со мной Ванцов и я сижу в милиции, а следовательно, ничего случиться не может. Маман обвинила меня в несознательности, причем посочувствовала бедняге Ванцову, но отнеслась к моему предупреждению довольно спокойно. И напоследок заметила, что, если нам не суждено сегодня увидеться, завтра она уезжает до конца недели. Из ее довольно сумбурных объяснений я поняла: что-то произошло у мамочкиной подруги.

Наконец совесть моя была чиста, и теперь я смогла спокойно закурить, ожидая Ванцова.

Лешка вернулся, еле видный под кипой тонких картонных папок, и плюхнул все это богатство передо мной на стол.

– Благодарю вас, глубокоуважаемый сэр, – мило улыбнулась я. – Вы очень любезны.

– Сашка, ответь мне на два вопроса. Когда ты будешь это читать? – мрачно спросил Леша, закуривая и сбрасывая пепел в переполненную пепельницу.

– Сегодня ночью, – невозмутимо ответила я, и лицо Ванцова побагровело. Надо заметить, ему красный цвет не идет – это беда большинства рыжих людей. Чтобы разрядить обстановку, я напомнила: – Ты говорил о двух вопросах. Какой же второй?

Леша сообразил не сразу, но все же пришел в себя и, кажется, почти смирился с необходимостью провести ночь на работе.

– А почему тебе так срочно понадобились заявления по кражам? Неужели завтра утром этого нельзя было сделать?

– Завтра утром будут другие дела, – легко ответила я, раздумывая, сказать ли ему о гараже Волощенко и своей находке. Потом решила просто намекнуть – если ничего не подтвердится, хоть будут пути к отступлению: узнала случайно. – Лешик, кстати, Волощенко же дальнобойщик. Может быть, у него есть машина? Тогда должен быть и гараж.

Ванцов непонимающе уставился на меня.

– Сашка, что ты имеешь в виду?

– Ну, не знаю, – неопределенно ответила я. – Просто неплохо бы проверить всю собственность, принадлежащую убитому. – После чего спросила: – А как идет расследование?

– Да никак, – поморщился Ванцов. – Никто ничего не видел, не слышал, не знает. Боюсь, Сашенька, это очередные висяки. А у тебя?

Я пожала плечом и погрузилась в изучение бумаг. Приходилось каждое заявление прочитывать от начала и до конца, а пострадавшие, к моему неудовольствию, нередко были чересчур многословны. Ванцов тем временем что-то писал за своим столом.

Стрелка на часах приблизилась к полуночи, а я все читала. Украли телевизор, обчистили квартиру, пропали часы… Никого не видели или не успели рассмотреть…

Ванцов не выдержал долгого молчания и спросил:

– Кофе будешь?

– Буду, – кивнула я, отрываясь от бумаг. – И курить тоже буду.