Блондин — личность темная

Мысленно рассуждая об этом деле, строя всевозможные версии, я не заметила, как добралась до дома Квасюка. Это оказался частный дом, неказистое одноэтажное строение, за которым вдалеке возвышалось другое. Такие дома скромно именуются «с удобствами на улице».

Дом был окружен забором из невзрачно-серых, покореженных досок. На этом фоне странновато смотрелась металлическая калитка с ярко-желтой эмблемой «Торекса» в уголке. Да уж, ничего оригинальнее и быть не может. Забор одной левой свалишь, зато калитка останется нерушимой в любых обстоятельствах.

Не без труда отыскав звонок, я вдавила кнопку подушечкой пальца. По двору разнесся неприятный на слух зуммер, отдаленно напоминавший милицейскую сирену. Я поморщилась и искренне пожалела соседей Квасюка. Если к нему часто приходят гости, им нелегко живется.

Сирена осталась без ответа. Я надавила на звонок еще раз, отошла к забору, взглянула в просвет между досками. Дверь дома приоткрылась, и с порога на меня уставился странный тип в клетчатой рубашке и синтетических шортах, обнажавших волосатые ноги.

– Вы ко мне? – поинтересовался он. Голос звучал хрипло, словно человек только что проснулся.

– Вы Владимир Квасюк? – вопросом на вопрос ответила я.

– С утра был вроде бы, – с некоторым сомнением откликнулся тип, сошел с порога на слякотно-черную дорожку, сверкая клетчатыми тапочками и голыми пятками, и калитка со скрежетом раскрылась передо мной. Я тут же ощутила стойкий и терпкий запах перегара и, сморщив нос, вспомнила: ведь они вчера всю ночь пили, отмечая день рождения этого самого Квасюка.

– Владимир, меня зовут Александра, я хотела бы задать вам несколько вопросов.

– Можно просто Вова, очень приятно познакомиться, зайдите в дом, а то холодно стоять, – невыразительным голосом зомби ответил Квасюк. И спохватился: – А вы откуда и какие могут быть вопросы?

– Я из милиции, – вежливо улыбаясь, призналась я и прошла следом за Квасюком. Он, надо сказать, отвращения не внушал. Нормальный парень, с худым лицом, ежиком светлых волос и усталыми серыми глазами. Щетина на впалых щеках радужно отсвечивала в тусклых солнечных лучах.

– И что вас интересует? – осведомился Квасюк, стараясь говорить членораздельно и вежливо. Мы вошли в неприбранную комнату, за которую Владимир мельком извинился, имея в виду беспорядок. Здесь было ужасно накурено – табачный запах стоял буквально столбом, хоть топор вешай. И витали спиртные вкрапления. Сразу заметно, в этой комнате пили много и долго.

На подоконниках приткнулись бутылки, консервные банки, превратившиеся в ежиков из-за торчавших окурков, остатки бутербродов и тому подобные свидетельства пиршества.

Я осторожно присела в предложенное Владимиром кресло, сначала убедившись в отсутствии на его поверхности бутербродов и тарелок с жарким. После чего приступила к беседе:

– Где вы были вчера вечером?

– У себя дома, – чуть морщась и потирая кончиками пальцев виски, ответил Владимир. – Мы отмечали мой день рождения.

– Кто, кроме вас… – договорить я не успела, Квасюк утомленно прервал:

– Кто именно вас интересует и с чего вдруг пришли ко мне из милиции?

– Один из ваших знакомых подозревается в убийстве, – осторожно ответила я.

– Санек, что ли? – фыркнул Владимир. – Говорил ему, допьешься до белых чертиков, будешь знать. Так нет, зараза, пьет – и хоть бы хны. Только вы зря ко мне пришли – его вчера с нами не было.

Я не успела вставить ни слова, так быстро протараторил свою тираду Квасюк. Он взирал на меня в полной уверенности, что я тут же поднимусь, покину его жилище и позволю ему продолжать спать. Но не тут-то было!

– Меня не интересует Санек, – тихо, но веско заявила я.

Теперь пришла очередь удивляться Квасюку. Он присвистнул и забарабанил пальцами по подлокотникам кресла, в котором сидел.

– Тогда кто вам нужен?

– Роман Гаранцев, – усмехнулась я.

– Ромка, что ли? Да вы что, этот не убьет, слабак, – звонко и откровенно весело расхохотался Владимир. – Не то чтобы не мужик, просто не нужно ему это, – добавил он. – К тому же вчера часов с восьми вечера и буквально до сегодняшнего утра он был у меня.

– Вы в этом уверены?

– Конечно, уверен, да кто угодно подтвердит. – И Квасюк перечислил мне имена присутствовавших на праздновании. Список оказался полностью идентичным тому, что дал мне Гаранцев. – Ромка был с нами, пил. Если и ходил куда – то только туда, – он загадочно кивнул в сторону хлипкого сооружения, придававшего законченный вид пейзажу за окном. – Только в сортире убивать некого, даже тараканы перемерзли.

– Вы давно знакомы с Гаранцевым? – не обратила я внимания на его грубую попытку пошутить.

– Лет пять точно, – пожал плечами Квасюк. – И никогда он никого не убивал.

– Каким образом Роман уволился из салона «Теплый бриз»?

– Как каким? – недопонял вопроса Владимир. – Взял и уволился, не хотел пахать со всеми наравне. Творец, блин! – скептически воскликнул явно имевший отдаленное понятие о парикмахерском искусстве Квасюк. – Там какого-то типа поставили на его место, вот Ромка и свалил.

Пообщавшись с Квасюком еще некоторое время, я распрощалась с ним.