Блондинка

— Что она сообщила вам о самоубийстве Меннинга?

— Немногое. Она, видимо… ну, что-то умалчивала. Я решила, что она не полностью мне доверяет. Она думала, что, если расскажет слишком много, я, может быть, обойдусь в своей передаче без нее и она не получит денег.

— Но все-таки что-то она должна была вам сказать?

— Прошу вас, лейтенант! — раздраженным тоном вмешалась Дженис. — В такой момент! Неужели вы обязаны продолжать этот допрос? Разве не видите, что мисс Рейд совершенно…

— В настоящее время она в лучшем состоянии, чем Джорджия Браун, — миролюбиво заметил я. — Знаете, чем вы могли бы быть действительно полезной? Дать нам выпить, например.

Она взяла у меня из рук стакан, чуть не отхватив вместе с ним мои пальцы.

— Лейтенант прав, Дженис, — сказала ей Паула. — Джорджия убита, надо найти убийцу, и мой долг — помочь в этом.

— Она должна была вам кое-что сказать, — повторил я. — Имена, например. Упоминала она их?

— Она уверяла, что готова раскрыть истинные обстоятельства смерти Ли Меннинга и что ее разоблачения заденут некоторых видных людей. Она также заявила, что, если нужно, она даст доказательства тому, что скажет, и, кроме того, готова взять на себя всю ответственность за те обвинения, которые сделает в течение телепрограммы.

— Отлично, — сказал я, набравшись терпения. — И каковы же были имена?

— Их четыре. Хиллари Блейн, Кей Стейнвей, Норман Котс, Кент Фарго.

— Фарго? Я знаю, он тянет деньги из многих предприятий, но не думал, что его интересы распространяются и на киноиндустрию.

— Он финансировал некоторые фильмы в то время, — сказала Паула. — Но это держалось в секрете. Фильмы, которые он финансировал, выпускал Котс.

— Отсюда я заключаю, что Котс был продюсером?

— Гениально, лейтенант! — вскричала Дженис.

— Кей Стейнвей — девочка, которая не умеет петь, но люди обожают смотреть, как она старается это делать, — сказал я. — Я видел ее в последней оперетте. А Блейн — это Большой Блейн, финансист?

— Именно, — согласилась Паула.

— Только эти четверо?

— Все, о ком она упомянула. Но все это известные имена, лейтенант. Во всяком случае, достаточно известные для того, чтобы еще больше вздуть мой рейтинг.

Я бросил взгляд на ее шелковые брюки, весьма хорошо заполненные.

— Глядя отсюда, — сказал я восхищенно, — мне кажется, что и так уже неплохо.

— Рейтинг, — вмешалась, видимо, задетая Дженис, — это служба статистики, которая научно измеряет популярность телепрограммы.

— Вы разбили мои иллюзии, — признался я.

— То же самое могу сказать и о вас, — добавила Паула.

Дженис протянула мне наполненный стакан, и я его принял с благодарностью.

— Начало положено, — сказал я Пауле. — Теперь мне нужно знать, где я могу встретиться с этими людьми.

— Это я могу вам сказать, — ответила она. — Джорджия была в ужасе при мысли, что ее могут убить, чтобы помешать ей выступить по ТВ, и, между нами говоря, она не ошиблась. Несколько дней назад я точно установила адреса этих людей.

— Ну вот, вы становитесь по-настоящему полезной.

— Дайте лейтенанту список, Дженис.

Дженис вышла и через полминуты вернулась с отпечатанным списком, который и протянула мне. Я поблагодарил ее и сунул лист в карман.

— Вы ничего больше не можете добавить? — спросил я Паулу. — Любая незначительная деталь может оказаться для меня бесценной.

Она покачала головой:

— Сожалею, но в настоящий момент это все.

Зазвонил телефон, Дженис сняла трубку и подняла глаза на меня:

— Вас, лейтенант.

Я взял трубку:

— Уилер слушает.

— Это Полник, лейтенант. Я внизу.

— Подождите меня. Сейчас спущусь. — Я повесил трубку. — Спасибо за сведения, — сказал я Пауле. — Буду держать вас в курсе событий.

— Благодарю вас, лейтенант, — ответила она мрачно. — Ужасно трагичная история.

— Постарайтесь не думать о ней. Попытайтесь забыть на какое-то время, что Джорджия Браун вообще существовала.

— Джорджия Браун! — воскликнула она. — Мне в общем-то плевать на Джорджию… Но что я буду делать с программой в субботу?

Полник улыбнулся, когда я спустился к нему.

— Привет, лейтенант! Что нового?

— Я хочу выпить. Пойдем хлопнем по стаканчику в баре.

Я заказал виски со льдом и слезинкой содовой. Полник от душевного расстройства попросил полпорции.

— Что вы узнали? — спросил я.

— Я повидал всех других жильцов, как вы приказали, и швейцара. Он видел ее всего один раз, когда помогал внести багаж. Он сказал, что она была блондинкой, красивой девушкой, но неразговорчивой.

— А другие жильцы?

— Они ее не видели. Она не выходила.

— Бывали у нее посетители?

— Двое. Две женщины, обе классные. Одна рыженькая — она приходила сегодня утром, а другая… — Он заколебался. — Ну, я клянусь, лейтенант, что мне так сказали…

— У нее голубые волосы и она одета в голубое?

— Вы знаете? — озадаченно спросил Полник. — Больше никого не было, лейтенант.

— К тому же только у них были уважительные причины посетить ее, — сказал я. — Вы уверены, что никого другого не было?