Блондинка для Волка

Уже который день не решалась подойти, напуганная всем и сразу: его неприличным предложением, тем, что я почти на него согласилась, его холодностью и моими собственными фантазиями. На что я пойду ради снятия Метки? Да на все. Весь путь до самого конца. До того самого, что я еще пока не изведала.

Да-да, полный звездец.

Пару поцелуев не в счет. И это тоже диагноз. Еще чуть-чуть и я вполне могла бы стать главной героиней какой-нибудь третьесортной комедии. «Тридцатилетняя девственница». Кому сказать, обхохочется. И оправдание для такой аномалии только одно — гребанный Инкубатор. Если бы не блокаторы, то каждый месяц вела себя неадекватно, искала бы случки, как течная сука, но спасибо тете и ее разработкам, уберегли. До такой степени, что и вовсе отвадили. Были ли у меня хоть раз нормальные романтические порывы? Желание завести семью, детей? Мелькали вроде такие мысли, но всегда наперед выходили другие приоритеты. Первым — независимость. От Двуликих, от Метки. Клеймо не давало чувствовать себя полноценной, а жизнь настоящей. Именно так. Все как в плохонькой комедии или средней руки драме. Умная, успешная, красивая и ни черта, ни разу не счастливая.

И Топольский. Личное наваждение. Зависимость, от которой так просто не избавиться. Метка и Топольский. Топольский и Метка. Они были столь плотно связаны в моей голове, что разделить их не представлялось возможным. Пусть Андрей и не мог быть Альфой, поставившим Метку, но он мог быть тем, кто ее снимет. Сделает меня свободной и уж тогда я точно смогу понять, ЧТО именно я испытываю к нему. Если Андрей поможет мне снять Метку, то это будет значить, что он действительно ко мне неравнодушен.

Так звучало мое главное оправдание и у меня даже мысли не возникло — а знает ли он как снять Метку?

Все, что меня интересовало — это решить «главный вопрос» моей жизни, потом уже все остальное. Если нам суждено быть вместе, если мы действительно друг другу подходят, то Метка не нужна. Единственное, что может помочь разобраться во всем — это отсечь все лишнее, все что мешает увидеть главное. Или так мне казалось.

Понимала ли я, насколько противоречивы мои желания, планы? Насколько непоследовательны и сумбурны? Осознавала ли, что мой аналитический ум спасовал перед гормональной и эмоциональной бурей, что я, по сути, никогда уже не буду свободна?

Нет, и в этом была трагедия всей ситуации.

Себе я твердила, что не подчиняюсь предписанному, сама создаю свою судьбу, оставалось только Андрея убедить в этом и я получу желаемое.

Случай наступить на грабли представился вскоре.

Великодушно преподнесенная Топольским папка сыграла свою роль. Ребята из «АТОМИКА» были очень и очень рады получить сразу два предложения, от которых было не так-то просто отказаться. Или выбрать. В общем, все как обычно. Выбора нет — все плохо. Выбор есть — все еще хуже, ведь «а вдруг»! «А вдруг мы не то выберем»? «А вдруг то предложение лучше, а мы просто не поняли»? «А вдруг через месяц/год/сто лет эти бенефиты будут уже неактуальны»? В зависимости от жадности и хитровывернутости таких «а вдруг» может набраться от нескольких до бесконечности, и на все нужно ответить иначе сделке не быть. Сколько раз я видела, как самые выгодные контракты срывались, потому что одна из сторон все не могла определиться «умные они или красивые»?

Принимать решения сложно, мне ли не знать? Но в случае «АТОМИКА» мы поможем, а кто поможет мне? Кстати, это «мы» означало меня и Топольского. Когда я поняла, что нам с ним в сжатые сроки предстоит дать заключение по предложениям инвесторов и подсказать «самый лучший выход, чтоб и так, и эдак» меня накрыло столь противоречивыми чувствами, что я от греха подальше даже не стала разбираться.

Конечно же, зря.

Вместо этого с энтузиазмом окунулась в разработку системы оценки предложений. Вернее, подкрутки давно разработанной «FIBO» матрицы возможностей и весов. Пару дней ушло на то, чтобы заставить менеджмент «АТОМИКА» сформулировать самые главные «хотелки», а также ранжировать их по приоритетам. Еще пару дней на комбинацию их виденья с нашей стандартной шкалой и синтез чего-то, что не походило бы на дитя носорога и верблюда — уродливое и бесполезное.

Полученным результатом я была довольна как слон и в кабинет Андрея шла за заслуженной похвалой, совершенно забыв о том, каким мудаком он может быть.

И как я реагирую на это его мудачество.

— Не согласен с твоими рекомендациями, — холодно припечатал волчара, как только я явилась пред его ясны очи.

— Эм?! — ничего более связного не выходило.

— Выводы сумбурные, анализ поверхностный, критерии сомнительные. Именно в таком порядке, — гад откинулся в кресле. — Как понимаешь, выпустить такое под маркой «FIBO» не могу.

А у меня аж руки опустились, как так?

— Но могу помочь исправить.

Очередное предложение с подвохом, к гадалке не ходи. Послать бы его лесом, или еще куда подальше, но…

— Дай сюда, — требовательно протянула руку к распечаткам на его столе.

— Любуйся, — ехидно разрешил волчара.