Блондинка и брюнетка в поисках приключений

Сумма на нашей кредитной карточке была столь внушительной, что нам пока с трудом верилось, что она может подойти к концу. Так ребенок не верит в то, что у него тоже когда-нибудь появятся седые волосы, вставная челюсть и манера нудно рассуждать о политике за ужином.

— А что, если вы не уживетесь? Поссоритесь Не захотите видеть друг дружку?

— Нет, — твердо сказала Мира, и я взглянула ни нее с благодарностью, — мы — это почти зеркальное отражение друг друга.

— Совсем не похожи, — не понял ее мысль Валерий.

— Не в смысле внешности, — Мира нервно взбила волосы рукой.

Я отвела глаза — в свечном полумраке моя подруга выглядела старше и как-то… суше. Черты ее лица заострились, резче обозначились морщинки Меня оглушила волна острой жалости — да если бы это было возможно, я бы подарила ей половину своей привлекательности. Чтобы она тоже могла вальяжно распустить хвост перед мужчиной… только не перед шотландским русским Валерием, потому что невидимая нить, связывающая нас с ним, с каждой минутой становилась все крепче.

— У нас одинаковый взгляд на жизнь, — сказала Мира, — одна и та же философия.

— Ив чем же она состоит? — улыбнулся Валера, вгрызаясь в блинчик.

— В гедонизме, — не растерялась Мира, — и еще в том, что мы живем настоящим. Над нами не довлеют печальные или, наоборот, слишком радостные воспоминания.

— А это плохо? — провоцировал он. — Если ты любишь вспоминать о чем-то хорошем?

— Одна моя знакомая четыре года назад просочилась в гримерную певца N и сделала ему минет, — расхохоталась Мира, — с тех пор она только об этом и говорит. К несчастью, певец этот сейчас в фаворе, куда ни плюнь — везде его физиономия. Клипы, интервью, а еще он снимается в рекламе. Наша Анька вместо того, чтобы забыть приключение, которое и лестным-то не назовешь, и строить новые отношения, всем знакомым мужчинам рассказывает о члене N. Это хорошо?

— Мм-м… Наверное, нет, — стушевался Валерий.

— Ну вот. А мы с Настасьей живем сегодняшним моментом, так, как хотим. Мы редко вспоминаем прошлое и почти не задумываемся о будущем.

Неслышно суетящиеся вокруг нас официанты заставляли стол невообразимыми закусками. Валерий не пожадничал и закатил нам роскошное пиршество. На шкворчащих маленьких сковородочках приветливо алели сочные креветки, благоухали румяные кусочки баранины в сладком соусе. Я подцепила вилочкой китайский гриб. Тонко-сладкое сливовое вино безмятежным океаном разлилось в моей голове, утопив в томной толще нечеткие островки мыслей. Я смотрела на танцующие тени на стенах и вяло прислушивалась к философскому спору Миры и Валерия. Я была даже рада, что подруга взяла на себя вербальную часть свидания, оставив мне лишь неразбавленную чувственность. Мне хотелось молчать. И хотелось… Валерия. Из-под пришторенных ресниц я смотрела на его профиль. Я подумала: а ведь может получиться и так, что уже сегодняшней ночью его темные губы не оставят на моем теле ни одного нецелованого пятачка. Я просто сидела возле него и медленно цедила третий по счету бокал сливового вина, а в нижней части моего живота тем временем зарождалась обжигающая шаровая молния. В какой-то момент я осознала, что уже не прислушиваюсь к разговору. И попыталась взять себя в руки — а что, если меня о чем-нибудь спросят?

— Но всякое может случиться, — настаивал Валерий, — женская дружба — это коварные отношения. Сегодня они почти сестры, а завтра влюбляются в одного и того же парня и все, будто бы черная кошка между ними пробежала.

Я заметила, что Мира вздрогнула. Неужели она тоже успела в него влюбиться? Пытливо вглядываясь в ее лицо, я отметила разрумянившиеся щеки и особенный зовущий блеск в глазах. Она была маячком, незаметно для себя самой сигнализирующим о том, что стоянка в порту свободна. Только вот вокруг не было корабля, претендовавшего на ее гостеприимную гавань.

Щемящее чувство сестринской нежности за ставило меня протянуть руку и коснуться Мириной ладони. Она удивленно на меня взглянула. Ее руки были горячими, мои — отчего-то ледяными. Наверное, я слишком долго сжимала в ладони бокал В свой взгляд я попыталась вложить многое: да, подруга, я все вижу и понимаю, но мое тело уже зовет меня в известном направлении, и поскольку тебе там все равно ничего не светит, то я не вижу смысла, чтобы отказываться… Но завтра все встанет на свои места, мы отправимся на север, поселимся в заброшенном замке, не будем краситься и брить ноги и снова станем лучшими подружками.

— Ну, это вряд ли, — усмехнулась Мира, — во-первых, у нас с Настей совершенно разные вкусы на мужчин. Во-вторых, я бы никогда не пожертвовала ею ради мужика. Моя бабушка любила говорить, что мужчина — как трамвай. Не надо бежать за ним, потому что через пятнадцать минут подойдет следующий.

— Неужели у вас никогда такого не было? — допытывался Валерий.

Сжалившись над Мирой, над ее неуместными чувствами и ее священно-девственной постелью, в которой она будет маяться всю сегодняшнюю ночь, я решила сменить тему разговора.