Блондинка и брюнетка в поисках приключений

Оля испуганно отступила в тень акации и затравленно оглянулась по сторонам. Я подбежала к Мире и схватила ее за руку.

— Что с тобой? — удивилась она. — Ты бледная как смерть.

— Да тут такое случилось!.. Но давай я для начала познакомлю тебя с Олей.

МИРА

Я всегда любила кино со справедливым финалом. Где «хорошие» в конце концов побеждают и наказывают «плохих», спасая друг друга и рискуя собственными жизнями. Конечно же, во время просмотра таких фильмов я, как любой нормальный человек, ассоциировала себя с «хорошими». Но вот чтобы в реальной жизни мне пришлось подставлять свое тело под пули, благородно загораживая собою толпу, или пробираться в какую-нибудь секретную лабораторию в целях уничтожения особо опасного для человечества вируса — этого я как-то представить себе не могла.

А тут такое…

Рыдающая босоногая девчонка в порванном платье затравленно смотрит на нас и говорит, что только мы можем ей помочь.

Решив, что первая помощь в подобной ситуации заключается в организации срочной выпивки, я с радостью налила девице полстакана виски Однако когда она махом опорожнила тару, выяснилось, что сама она подразумевает под помощью нечто другое. Оказывается, мы должны были спасти из нелегального публичного, дома каких-то Галю и Юлю, которым в противном случае уже не встретить рассвет живыми.

— Я убежала, — рыдала девица, представившаяся Олей, — а они не смогли… Просто не хватило сил.. И теперь все поймут, что это они мне помогли… Их изобьют до смерти…

Мы с Настасьей растерянно переглянулись.

— Кажется, в таких случаях надо разыскать русского консула? — неуверенно предположила я.

— Нет времени, — зашлась в рыданиях Оля, — русский консул далеко, а публичный дом в двух шагах. Мы не успеем добраться. Если Галька и Юлька погибнут, я себе этого не прощу-у-уу!!! Это же я все придумала…. Приехать в Турцию… Заработать денег…. Посмотреть, как люди живут…. Мы думали, что будем танцевать… Брали специально уроки танца живота… дуры… Как я буду смотреть в глаза их родителям?!

Да уж, ситуация непростая. Оля требовала, чтобы мы втроем вернулись в публичный дом и помогли убежать ее подругам. На нее не действовали ни мои резонные замечания о том, то неплохо было бы сообщить обо всем в полицию, ни Настины ласковые бессмысленные уговоры.

— Ты понимаешь, что мы — три безоружные девушки? — разнервничавшись, я запустила бутыль с остатками виски через плечо. Та разбилась, ударившись о выложенную булыжниками мостовую.

— Вам поверят, — как заведенная повторяла Оля, — вы же туристки, с документами, приехали сюда легально. С вами ничего не сделают, потому что если вы исчезнете, то вас будут искать. А нас — нет.

По моему позвоночнику пробежал колкий мячик ледяной шаровой молнии. Мне казалось, что мы — все втроем — вдруг оказались вписанными в сценарий бездарного шпионского кино, центральной сценой которого является драка вооруженной зонтиком дамы с бандой отморозков.

Во что я все время ввязываюсь? Сначала эта нелепая история в Эдинбурге, которая в принципе могла произойти с кем угодно, только не со мной, отъявленным циником. Теперь вот этот пошлый бульварный сюжетец.

— Бред, бред, какой бред, — чтобы успокоить танцующие вальс мысли, я схватилась ладонями за виски, — ты и правда предлагаешь нам отправиться в бордель и помочь сбежать твоим подругам? Девочка, неужели ты не понимаешь, что это невозможно?

Я так и знала, — цыплячьи плечики босоногой жертвы восточной похотливости поникли, — придется мне вернуться одной. Лучше я пропаду там вместе с ними, чем вернусь домой одна. Тем более что у меня все равно нет паспорта, чтобы вылететь из страны.

— Постой, — Настасья схватила ее за локоть, и ее выражение лица мне не понравилось. Именно такие лица — вдохновенные, непримиримые и решительные — были у рисованных пионеров-героев из хрестоматий для младших классов, — я пойду с тобой.

— Настя! — взмолилась я. — Оставь ее! Пусть идет, а мы пока разыщем полицейскую машину. Так мы поможем ей скорее.

Пухлые губы моей подруги подобрались и сжались в ниточку. Тощая проститутка по имени Оля плаксиво смотрела на нее снизу вверх. Мне хотелось пристукнуть ее за то, что она смеет надеяться на компетентность дурочки Настасьи и тем самым внушает моей наивной подружке чувство ответственности.

— Если хочешь, Мира, ты можешь остаться. А я помогу Оле. Думаю, мне ничего не грозит. Она права, я нахожусь в стране легально, под защитой закона Они побоятся со мною связываться. — Она гордо передернула измученными диетой плечиками.

Настасья, в горячей крови которой гуляет неразбавленный юношеский максимализм… Это же надо, быть такой в двадцать восемь лет!

А я…

Нет, я не благородна и не отважна. Я была достаточно взросла и недостаточно романтична, чтобы усвоить циничную аксиому: страх — это просто разновидность чувства самосохранения. Нет ничего стыдного в том, что я боюсь. И если бы острота моей реальности не была притуплена изрядным количеством выпитого спиртного, я бы, честное слово, осталась на безопасной набережной, под пальмами.