Блондинка и Серый волк

Вдруг вспомнился смех этой ведьмы. И даже всплыло в волчьей памяти ее имя. Алесенька, чтоб ей замуж до конца жизни не выйти. Она бы сейчас в ладоши хлопала от восторга, видя падение морфа до дикости и ничтожества. Наследник не обольщался: ведьма его не любила ни капельки, теперь он понимал это как нельзя ясно. Она вообще не была способна любить. И все, что она сделала с ним, было не порывом ревности, а хорошо продуманным планом. Она сейчас ждёт, что волк скуля приползёт к ее ногам на брюхе, поклянётся в верности и будет умолять стать его женой – навеки, до самой смерти, как это принято у морфов.

Наверное, он приполз бы. Если бы не этот запах. Он прозвучал как призрак свободы. Последней надежды. Пусть даже это была лишь иллюзия. Он вдруг понял отчетливо: лучше умереть рядом с этой надеждой, чем потерять себя навеки. Не будет свободный и гордый волк цепным псом ведьмы. Не бывать этому.

И даже если он навеки останется пленником этого леса, такую цену заплатить морф был не готов.

***

2. Избушка на курьих ножках

Итак, их было семеро. Семеро юных гениальных оболтусов, знавших друг друга едва ли не с рождения. Семеро неразлучных друзей. Все – иные. Два дракона, рысь, ворон, тигра, маг и ведун.

Список их имен и фамилий красовался с завидным постоянством как в перечне лучших учеников иношкол, так и в реестре особо провинившихся.

Заводилой, как всегда, была Элька, Элис Лефлог. Не девица, а форменное стихийное бедствие, хуже цунами и всех ураганов во всех проявлениях. Воплощение хаоса. Только узнав об этом, стоило всем бежать без оглядки, но разве так делают? Их ведь много, они самая настоящая банда, если все уж собрались – как можно струсить, выйти из такой увлекательной и веселой игры?

И заклинание было такое – рассчитанное на семерых. Толстую книжечку с ним где-то добыла Элька, она вообще была крупным спецом по добыванию неприятностей. Видимо, это судьба.

Заклинание выглядело безобидным. Более того, каждый из веселой семерки его посмотрел и не нашел в нем подвоха – они все же не самоубийцы. Просто игра, просто веселье. Первый раз, что ли?

Их подвело не чутье. Просто в лагере было так скучно… Экзамены позади, все уже поступили, осталась муштра, палатки, плац и бесконечные тренировки. А тут – целое приключение.

Чертили звезду эту семиконечную, шутили друг над другом, что-то болтали про ритуал, желания все обдумывали.

Элька встала по центру и начала декламировать заклинание. Это было похоже на детскую игру: веселый стишок, все хохочут. Что-то там про миссию, про доселе неведомые чувства, про драгоценные подарки. В общем, даже понятно, что ее в этом заклинании подкупило. Элька, как и ее брат-близнец, – драконы. Драгоценные, да еще и подарки – это вполне в их вкусе. Вот Элька дошла до строк, завершавших ритуал (что-то про цветочек), и вдруг резко запнулась, громко чихнув в самом важном месте веселого заклинания:

– … быть по-моему вели: семи-пчхи-Светик, откройся!

Потом было страшно: вдруг что-то рвануло, полет, искры взрыва, все громко кричали.

***

Вот говорил ей отец: “Детка, прежде чем взять что-то в рот, понюхай, а еще лучше – подумай”.

Что они пили вчера? Вроде бы пахло прилично.

Агата открыла глаза, точнее – попыталась. Получилось не очень: голова болела невероятно, все тело скрутило судорогой. Мучительно хотелось пить.

Вокруг было темно, пахло лесом, лежала она на чем-то мягком, упираясь затылком в шершавую и твердую вертикаль. Вероятнее всего – в ствол огромного дерева.

Где она? Неприятное предчувствие заскребло грязной мышью. Воспоминания просыпались, вспыхивая, будто светлячки, во все еще туманном сознании.

Они пили, конечно, но очень умеренно. Было весело: Элька опять нашла какие-то детские артефакты. Да! Книга-считалочка. Там еще нужно было загадать желание. Агата и загадала: мужчину, принадлежащего только лишь ей.

В личной жизни у нее, кажется, не было сейчас никаких перспектив. Роман – был. Любовь – больная и гиблая – была. И мужчина, в принципе, был, только вот она для этого мужчины ничего не значила. Так, суррогат, игрушка, временный вариант. Горько и обидно, но не смертельно.

И вроде бы история с Павлом до такой степени отбила желание строить вообще какие-либо отношения, что девушка решила закрыть для себя эту тему навеки и окончательно. Вот только мечтать она себе запретить никак не сумела.

И вообще! Агата молода и красива, и ставить на себе крест ей рано. К тому же морфы и телесное воздержание – не самое лучшее сочетание. В монастырь она уходить уже точно не собиралась. Поэтому… да! Ей нужен карманный любовник, только ей принадлежащий. Идеально. Чтобы появлялся по щелчку пальцев и смотрел лишь на нее… Кто угодно – хоть демон, хоть джинн из лампы. Со своими тапочками, верный и без претензий. А как надоест – пусть исчезает.

Мечты-мечты!

Глаза постепенно привыкали к лесной темноте, боль отпускала.

Тихий звук в нескольких метрах позади нее заставил насторожиться.