Блондинка из Претории

Берт Глюкенхауз следил за перемещениями Ферди и решил, что тот чего-то ждет. Блондинка находилась слишком далеко, и он не заметил ее. Но когда он увидел, как полковник контрразведки бежит со всех ног обратно, то понял, что произошло что-то непредвиденное. Взглянул на «галант». Оба террориста сидели на своих местах.

Переведя глаза обратно на Ферди, он увидел, что тот, как безумный, бросился в гущу машин на Чёрч-стрит, отчаянно сигнализируя ему рукой, рискуя привлечь внимание пассажиров «галанта».

И действительно, негр с набриолиненными волосами, что сидел рядом с водителем, обернулся. Американец поймал его взгляд, полный паники. Террорист наклонился к двери. Не теряя ни секунды, Берт подхватил свой браунинг и резким толчком плеча открыл дверь. Хитрить было уже незачем: вылезая из машины, негр заметил его и замер. Ферди скрылся из виду, закрытый автобусом, пересекающим в это время дорогу.

Часы над Недбанком показывали 16.32.

Те, кто находился в это время на Чёрч-сквер, тихой площади, с расположенными на ней Дворцом Правосудия и рядом банков, в нескольких кварталах от места действия, услышали звук мощнейшего взрыва, и от ударной волны задрожали все стекла. Некоторые свидетели рассказывали даже, что покачнулась бронзовая статуя Поля Крюгера, основателя Южной Африки, чей памятник возвышался в центре площади.

На Чёрч-стрит все прохожие обернулись и застыли в испуге, не веря своим глазам: там, где улицу пересекала Босман-стрит, возникло огромное облако черного дыма, сквозь которое пробивались красные языки пламени, поднимавшиеся до уровня десятого этажа. Затем звук взрыва оглушил, а ударная волна смела их с тротуара.

Когда взорвалась бомба, Ферди успел добежать до середины мостовой. Укрыться времени у него не было, но проходивший автобус заслонил его. Стекла вылетели, осыпая прохожих осколками, в автобусе завизжали женщины. Рядом с Ферди мужчина вскинул руку к глазам и отдернул ее, испачканную кровью. И тут обжигающий ветер свалил Ферди на землю. На другой стороне улицы огромная вывеска Недбанка, казалось, взмыла в воздух, теряя одну за другой буквы.

Прошла, как ему показалось, вечность, прежде чем он сумел подняться. Все было как в кошмарном сне: в абсолютной тишине витрины разлетались вдребезги, бомбардируя стоявшие у тротуара автомобили. Ферди понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что взрыв оглушил его. Он закашлялся от ядовитого черного дыма, вытер кровь, струившуюся из раны на голове и обогнул автобус. Споткнулся о что-то, лежащее посередине мостовой: скрюченное тело совсем молодого негра. Нелепо разбросанные ноги были все в крови. И тогда он увидел то, что повергло его в ужас. «Топота» с двумя американцами пылала, как сардина на вертеле, светлым, ярким пламенем. Внутри виднелся чей-то силуэт: Стив Орбач.

И тут еще более чудовищное зрелище предстало его глазам. Берт Глюкенхауз по-прежнему стоял рядом с машиной. Но он был весь в огне! Горели волосы, борода, одежда. Живой факел. Сделав несколько шагов, он упал и так, пылая, лежал на животе на Чёрч-стрит.

Ферди кинулся вперед. В панике люди метались во все стороны. Фасад Недбанка был полностью разрушен до пятого этажа, искореженные стальные балки нависали над тротуаром.

Машина с террористами превратилась в костер, от которого валил густой черный дым. Мостовую усеивали всевозможные обломки и осколки оконных стекол. Ферди стали слышны пронзительные стоны многочисленных пострадавших. Те, кому повезло, в панике бежали прочь. Солдаты начали оцеплять улицу. Машинально Ферди отметил, что счетчики паркинга, казалось, совсем не пострадали от взрыва. Когда он наклонился над Бертом Глюкенхаузом, послышалась первая сирена «скорой». Ферди попытался курткой погасить пламя и обжег себе руку. Один из его помощников, с пистолетом в руке, тупо уставился на лежащую женщину с задравшейся до пояса юбкой" продолжавшую сжимать в правой руке сумочку. У нее была снесена половина лица. Толстая негритянка с потухшим взглядом ползла по тротуару, не понимая еще, что у нее нет левой ноги. Другая, с очень коротко остриженными волосами, с залитой кровью белой блузкой, неподвижным, отсутствующим взглядом смотрела на языки пламени.

Подбородок Ферди задрожал. Он заметил бегущих к нему минеров и, не отдавая себе отчета, забормотал:

— Боже мой! Боже мой!

Вой сирен висел в воздухе. Пожарные машины остановились в начале Чёрч-стрит, одна за другой подъезжали и отъезжали машины скорой помощи. Посередине мостовой стоял большой фургон службы дорожного движения. Мимо Ферди пробежали три человека, неся тело пострадавшего, завернутое в белую простыню.