Блондинка с загорелыми ногами (Скажи утке "нет"!)

– Чего еще? – не выдержал тот.

– У тебя и впрямь жирная спина, – сообщил ему Богурджи.

– И что с того?

– Из ее кожи получится много хороших ремней для хороших воинов, – пояснил Таджибек медленно багровеющему юртмену.

– Твоя глотка скоро отведает раскаленного серебра, – сказал Богурджи.

– Ты будешь кататься в пыли, умоляя нас о пощаде, – сказал Таджибек.

– Ты позабудешь про Бритни Спирс, – сказал Богурджи.

– Мы научим тебя слушать заунывную монгольскую музыку, – сказал Таджибек.

Двое степенно поправили стеганые халаты, гордо прошествовали к пологу на выходе и с достоинством покинули юрту.

– Тьфу на вас! – бросил им вслед Тулен-Джерби. – Он рванул ворот халата, высвобождая вдруг вспотевшую шею, взял в руки очередную пиалу, посмотрел ее на свет, принялся тереть ее фарфоровые бока чистой тряпочкой...

Бастурхан добрел до своей юрты, двинулся вокруг и, зайдя с задней стороны, распахнул халат. Ударив звонкой струей по потемневшему брезентовому углу своего жилища, он какое-то время стоял, покачиваясь, закрыв от наслаждения глаза. Избавившись от излишков переработанного кумыса, он застегнулся и двинулся было к стороне, где находилось входное отверстие, но тут же остановился – что-то вдруг привлекло его внимание.

– Что за ерунда такая, – пробормотал он, пьяно щурясь на сине-фиолетовое пятно, возникшее в только что щедро орошенном им месте. Он нагнулся, рассматривая это подозрительное пятно, приблизил к нему нос... – Конечно, не дело брызгать на свой собственный дом, но ведь кругом ни одного столба. Да и то сказать, – сколько лет мочился, такого до сих пор не было, ткань просто пропитывалась солью и твердела... – Он присел на корточки, разглядывая отсыревший участок брезента с фиолетово-синим узором. Не удержавшись, еще раз втянул носом его приятный запах...

Улегшись спать на грубом войлоке, ворочаясь без сна, он проклинал жадного Тулена-Джерби, своих тупоголовых друзей, и все больше утверждался в собственной правоте. Пора действовать. Время пришло. Пора палить костры, точить ножи, запрягать коней и нестись, хватая ноздрями пьянящий ветер свободы. Пора...

А это пятно надо будет показать Таджибеку с Богурджи, хотя они того и не заслуживают. Пусть тоже знают, как приятно нюхать его, предварительно наполнив желудок кумысом...

Глава 3. Старые ведьмы

Две мирные старушки мирно сидели на лавочке возле стандартной пятиэтажки. Одна, более объемистая, в цветастом платке, вязала спицами нечто пестро-шерстяное, возможно, что-нибудь для внучки, потому что люди преклонного возраста не носят одежду таких кричащих расцветок; вторая, сухонькая, без аналогичного головного убора, который в свернутом виде занимал один из карманов ее кофточки, держала в руках газету, возможно, что-нибудь из желтой прессы, потому что в солидных газетах не бывает таких аляповато-кричащих заголовков вкупе с подозрительной тематической направленности фотографиями. Если обладать не очень хорошим зрением, недостаточность которого компенсирует склонность к безудержному полету фантазии, при большом желании на подобных размазанных фотографиях с равной долей уверенности можно рассмотреть голую, невероятной телесной красоты девицу или Лох-Несское чудовище – в зависимости от своих пожеланий, а также от освещения и угла, при которых довелось ту фотографию рассматривать. Кажется, старушка рассматривала картинки и сопровождающие их тексты под углом правильным, – к тому же на ее, с легкой горбинкой, носу висели старомодной формы очки, – потому что, до крайности заинтересовавшись какой-то статьей, через какое-то время она принялась громко зачитывать вслух показавшуюся ей невероятно важной информацию.

– А вот послушай, Кузьминична, что умные-то люди пишут, – подпустив в голос таинственных ноток, перед этим произнесла она. – Ученые, они врать не будут. Вот, тут так прямо и сказано: Натан Натанович Шрайбер, действительный член АН России, профессор, международный эксперт по вопросам...

– Подожди, Петровна, я сейчас, только петли досчитаю, – остановила ее старушка в платке. – Собьешь, не ровен час, тогда все мои труды насмарку. А мне Машеньке к завтрему шарфик нужно довязать. Непременно к завтрему – просто кровь из носу.

– Так ведь лето, теплынь? – подивилась Петровна.

– Это ей для самодеятельности. Праздник у них в детском садике состоится. Юбилей какой-то, что ли.

– А-а-а, ну считай, считай, – согласилась всегда покладистая подруга и какое-то время терпеливо ждала, ерзая по давно не крашеной скамейке. Периодически она бросала на беззвучно шевелящую губами подругу проверочные взгляды.

– Ну давай, давай, чего у тебя там, – наконец прекратив считать петли, разрешила Кузьминична. – Ишь, извертелась вся, словно молодуха. Только предупреждаю, если опять какую жуть мне зачитаешь, наподобие той, что в прошлый раз была, то впредь со своей газетой лучше ко мне не подходи. Мне после того всю ночь кошмары снились.

– Да нет, это статья хорошая, мирная, – возразила Петровна. – И умная, потому что умным человеком писана, профессором. Такой в заблуждение вводить не станет.