Блондинка. Том I

Первый раз мать взяла ее в кино, когда ей было всего два или три годика. Впечатление было совершенно ошеломляющее. «Египетский театр» Граумана [5], что на Голливуд-бульвар. Лишь спустя несколько лет научилась она следить за развитием сюжета, но тогда, в первый раз, была просто очарована движением — неустанным, напоминающим рябь на воде, мерцающим движением на огромном экране, высоко над ее головой. Тогда она еще не понимала, что это есть не что иное, как сама вселенная, на которую проецируются бесчисленные безымянные формы жизни.

Сколько раз ребенком, а потом уже девушкой, с трепетом возвращалась она в этот кинотеатр. И несмотря на разницу в названиях, тут же узнавала многих актеров. Потому что в каждом фильме непременно присутствовали Прекрасная Принцесса (обязательно блондинка) и Темный Принц (обязательно брюнет). И целый вихрь самых разнообразных событий то сводил их вместе, то разлучал. Снова сводил и снова разлучал, а фильм тем временем уже близился к концу. Музыка гремела все громче, по нарастающей, и они вот-вот должны были слиться в яростных объятиях.

Но конец далеко не всегда был счастливым. И предсказать его было просто невозможно. Ибо порой один из героев опускался на колени перед смертным одром второго и возвещал о смерти прощальным поцелуем. Даже если он (или она) каким-то образом выживал после смерти возлюбленной, вы понимали, что весь смысл жизни теперь для него потерян.

Потому что жизнь без кино не имела никакого смысла.

А кино просто не могло существовать без темного зала кинотеатра.

Однако как все же досадно так и не увидеть, чем же закончится фильм.

Потому что вечно что-то мешало. То в зале поднимался шум и зажигался свет. Громко верещала пожарная сирена (но без огня? был ли огонь? однажды показалось, она определенно улавливает запах дыма), и всех просили покинуть зал. Или же она куда-то опаздывала, и приходилось уйти, так и не досмотрев до конца; или же просто засыпала в кресле, пропускала конец и просыпалась, рассеянно щурясь от яркого света, а незнакомые люди вокруг вставали с мест и начинали выходить.

Как, уже кончилось? Это конец? Но как и чем это могло закончиться?

И даже уже будучи взрослой женщиной, она продолжала ходить в кино. Проскальзывала в темный зал кинотеатра, расположенного где-то на окраине города или же в совершенно незнакомом городе. Она страдала бессонницей, а потому часто покупала билет на сеанс для полуночников. Иногда она покупала билет и на самый первый сеанс. Не то чтобы она ощущала скоротечность и мимолетность жизни (хотя жизнь становилась для нее все более затруднительной, все чаще ставила в тупик по мере того, как она взрослела). И вместо того, чтобы слиться с этой быстротечной жизнью, она постоянно пыталась остановить время. Силой, как малое дитя, которое хватается за стрелки часов, пытаясь прервать их неумолимый бег.

Итак, она входила в темный зал (где часто пахло залежалым поп-корном, едким лосьоном для волос, дезинфекцией), входила возбужденная, как молоденькая девушка, жаждущая снова увидеть на экране — о, еще раз! хотя бы один раз! — роскошную блондинку, которая, казалось, никогда не состарится. Блондинку, облеченную в женскую плоть, грациозную, как ни одна женщина на свете. И еще казалось, что свет исходит не только от ее чудесно сияющих глаз, но и от самой кожи! Ибо кожа — это зеркало моей души. Душе просто негде больше поселиться. В ней одной обещание всех мыслимых человеческих радостей.Итак, она проскальзывала в зал, выбирала кресло в первом или втором ряду, поближе к экрану, и целиком отдавалась фильму, который казался одновременно знакомым и незнакомым — как часто повторяющийся сон, что никак не удается толком запомнить. Костюмы актеров, их прически, даже лица и голоса со временем менялись. И в голове у нее проносились нечеткие обрывки воспоминаний из детства. Чувство одиночества, испытанное ею тогда, от которого лишь частично мог избавить мерцающий экран. Другой мир, в котором можно жить. Но где он?..

И в какой-то день или час она вдруг понимала, что Прекрасная Принцесса, которая прекрасна просто потому, что прекрасна и зовется Прекрасной Принцессой, обречена на вечные поиски. Обречена вечно заглядывать людям в глаза, ища подтверждения тому, что существует. Ибо мы, если нам не говорить, кто мы, словно и не мы вовсе. Разве не так?

Взрослая женщина. Беспокойство и нарастающий страх.