Блондинка. Том II

Шофер-Лягушонок свернул с улицы — они подъезжали к сиротскому приюту. Блондинку Актрису пробрала легкая дрожь. О, да то ли это место? Кажется, они совсем не туда заехали. Потемневший фасад из красного кирпича отчистили, и теперь он так и сверкал, словно свежесодранная кожа. Там, где прежде был пустырь, стояли безобразные куонсетские ангары. [23]На месте игровой площадки располагалась заасфальтированная парковка. Шофер-Лягушонок бесшумно подкатил к подъезду, где уже собралась неуправляемая и шумная толпа репортеров, фотографов и операторов. Этих типов предупредили, что Блондинка Актриса будет говорить с ними после посещения приюта, но, разумеется, у них были вопросы уже сейчас, которые они и выкрикивали ей вслед, пока она торопливо поднималась по ступенькам в сопровождении своего эскорта. Фотоаппараты щелкали, камеры трещали, как автоматы. Внутри какие-то люди бросились пожимать ей руку, доктора Митгельштадт среди них видно не было. Что же произошло с вестибюлем? Да то ли это вообще место?.. Пожилой мужчина со свежевыбритым свинячьим рыльцем провел Блондинку Актрису в приемную для посетителей, неустанно и весело тарахтя по дороге.

— А где же доктор М-миттелыитадт? — спросила Блондинка Актриса. Ее, похоже, никто не слышал. Помощники вносили картонные коробки с пасхальными корзиночками, ветчиной и ананасами. Кто-то проверял громкоговоритель. Блондинка Актриса не слишком отчетливо видела происходящее — мешали темные очки. Но ей не хотелось их снимать, из боязни, что кто-либо из присутствующих заметит в ее глазах панику. Несколько раз ей пришлось выкрикнуть с ослепительной улыбкой: — О Боже! Какая это честь для меня оказаться здесь! Особенно в Пасху, этот совершенно чудесный, особенный праздник! Я так счастлива, что приехала сюда! Спасибо за то, что вы меня пригласили.

Все происходило словно в тумане. До начала официальной церемонии Блондинку Актрису сфотографировали для приютского «архива». Она сфотографировалась и со «Свинячьим Рыльцем», который ради такого случая снял свои бифокальные очки, и с сотрудниками приюта, и, наконец, с несколькими ребятишками. Среди них была девочка, необычайно похожая на Дебру Мэй, когда той было лет десять или одиннадцать… Блондинку Актрису так и тянуло погладить ее по буйным рыжим, как морковка, волосам.

— Как тебя звать, милая? — спросила Блондинка Актриса. Девочка нехотя, под нос, пробормотала слог или два. Блондинка Актриса не расслышала. То ли Донна?..А может, Дана':'..

Торжественная церемония проходила в обеденном зале. Эту огромную и безобразную комнату Блондинка Актриса вспомнила. Ввели детей, строем, они расселись за столами и глазели на нее, как на какой-нибудь персонаж из диснеевского мультфильма. Блондинка Актриса встала перед микрофоном — прочесть заготовленную заранее речь, а глаза ее обшаривали зал в поисках знакомого лица. Где же Дебра Мэй? Которая из них Норма Джин? А вот эта девочка, может, она Флис? Но при ближайшем рассмотрении худенький и высокий ребенок с мрачным личиком, увы, оказался мальчиком.

Позже много говорили и писали о том, что Блондинка Актриса вопреки ожиданиям большинства сотрудников сиротского приюта оказалась «очень милой, доброй и искренней» женщиной. В глазах многих она была «почти настоящей леди». «Не шикарная женщина, как на всех этих афишах, а просто очень хорошенькая. А сложенаUИ еще показалось, что она «немного нервничает, а иногда так почти просто заикается». («Нам оставалось лишь надеяться, что она не слышала, как кое-кто из ребятишек передразнивает ее!») И еще всем очень понравилось, как терпелива она была с детьми, которые, конечно, невероятно возбудились при виде всех этих пасхальных корзиночек, расшумелись и раскричались — «все, кроме испанских детей, которые просто не знали английского». Несколько мальчиков постарше вели себя самым грубым и даже непристойным образом — похабно шевелили языками за щекой, но Блондинка Актриса «мудро проигнорировала все эти жесты. А может, ей даже и понравилось, кто ее знает?..»

Несмотря на боль, пульсирующую во лбу и висках, Блондинка Актриса радостно раздавала пасхальные корзиночки по очереди подходившим к ней детям. Множество сирот. Бесконечная череда сирот. О, но она была готова заниматься этим до бесконечности! Стоит только наглотаться волшебных таблеток доктора Боба, и ты готов заниматься всем подряд до бесконечности! Таблетки куда как лучше секса. (Да и не только они, вообще все лучше секса. Эй, это всего лишь шутка!») О, мне было так радостно, и волнительно, и я чувствовала, что вознаграждена, — вот что она скажет всему миру, если ее спросят. Если будут интервьюировать. Ведь и в прессе, и в фильмах каждое ее слово, каждый слог на вес золота.