Блондинка в бетоне

Он не слышал, как Сильвия вошла в дом. Лишь когда она вышла на крыльцо, он поднял глаза и едва не бросился ей навстречу, но вовремя сдержался. На ней были голубые джинсы и синяя рубашка из грубой хлопчатобумажной ткани, которую он подарил ей на день рождения. Это был хороший признак. Вероятно, она приехала сюда прямо из школы: занятия там закончились всего час назад.

– Я звонила тебе на работу, и мне сказали, что ты в отгуле. Вот я и решила, что заеду посмотрю, как ты здесь живешь. Насчет того дела я старалась быть в курсе.

– У меня все прекрасно, Сильвия. А у тебя?

– Великолепно.

– А у нас?

Она слегка улыбнулась.

– Что-то вроде наклейки на бампере «А как я вожу?»… Гарри, я не знаю, как у нас. Наверно, потому я и здесь.

Наступило нелегкое молчание. Сильвия упорно смотрела куда-то в сторону ущелья. Смяв сигарету, Босх бросил ее в стоявшую возле двери старую банку из-под кофе.

– Смотри-ка, новые подушки!

– Угу.

– Гарри, ты должен понять, почему мне понадобилось побыть одной. Это…

– Я понимаю.

– Дай мне закончить. Я столько раз повторяла это про себя, и теперь хочу, чтобы ты меня услышал. Я просто хотела сказать, что мне, нет, нам будет очень трудно продолжать наши отношения. Нам будет трудно с нашим прошлым, с нашими тайнами и прежде всего с тем, что ты приносишь домой…

Она замолчала, но Босх ждал продолжения – он знал, что она еще не договорила.

– Я понимаю, что не должна тебе об этом напоминать, но я уже прошла через все это с человеком, которого любила. На моих глазах дела шли все хуже и хуже – и ты знаешь, чем это закончилось. Мы оба испытали много боли. Поэтому ты должен понять, почему мне понадобилось сделать шаг назад и немного поразмыслить об этом. О нас.

Он согласно кивнул, но она этого не видела. То, что она на него не смотрела, беспокоило его больше, чем ее слова. Правда, он и сам не мог заставить себя заговорить – просто не знал, что сказать.

– Тебе пришлось очень много бороться, Гарри, я имею в виду, в твоей жизни. Ты ведь коп. Но несмотря на весь этот груз, у тебя есть и очень хорошие стороны. – Она посмотрела на него: – Я люблю тебя, Гарри. И попытаюсь сохранить это чувство, потому что оно – лучшее, что есть в моей жизни. Лучшее из всего, что я знаю. Я понимаю, будет трудно, и все-таки судьба может повернуться к лучшему. Кто знает?

– Кто знает? – подойдя к ней, эхом повторил он.

Они долго стояли обнявшись. Прижавшись к ней лицом, он вдыхал аромат ее волос и кожи, обнимая за шею так, словно это была хрупкая фарфоровая ваза.

Через некоторое время они разомкнули объятия, но лишь для того, чтобы вместе забраться в шезлонг. Они долго сидели молча – пока небо над горами Сан-Габриэль не стало окрашиваться в багровые тона. Босх знал, что может пока хранить при себе свои тайны, на какое-то время избежав пустоты одиночества.

– Ты не хочешь куда-нибудь уехать на выходные? – спросил он. – Убраться из этого города? Мы можем поехать в «Одинокую сосну» – переночевать там завтра в домике.

– Это было бы замечательно. Думаю, я могу… мы могли бы туда поехать.

Она опять замолчала.

– Но ведь свободного домика может и не оказаться, Гарри, – через несколько минут сказала она. – Их так мало, и обычно уже в пятницу все разбирают.

– А я один уже зарезервировал.

Повернувшись к нему, она лукаво улыбнулась:

– А, так ты все знал с самого начала! Ты просто ждал, когда я вернусь. Никаких бессонных ночей, никаких сюрпризов.

Не улыбаясь, он покачал головой и несколько мгновений молча смотрел на меркнущий свет, отражающийся на западном отроге массива Сан-Габриэль.

– Я не знал, Сильвия, – сказал наконец Босх. – Я надеялся.