Блондинка в боевой академии. Не хочу учиться

– Что ночью? – поинтересовалась я и невольно качнулась ему навстречу. Я помнила каждый миг, каждую фразу и движение, которые привели нас к поцелую. Губы приоткрылись сами собой, и я поймала на них его обжигающий взгляд.

– Я повел себя неправильно…

– Возможно. – Я не стала спорить, просто облизнула пересохшие губы, а Натаниэль сдавленно выругался, с жадностью уставившись на меня.

– Ты специально это делаешь? – хрипло и зло прошептал он. В глазах полыхнуло пламя.

– Я? – Под его тяжелым взглядом я испуганно шагнула назад и уперлась лопатками в стену, понимая, что оказалась в ловушке.

– Ты преследуешь меня везде, – выдохнул он мне в губы, упираясь ладонями в стену у меня над головой. – Зачем?

– Я не специально, правда…

– Это неправильно, Рина.

– Неправильно…

От его сильного тела совсем рядом я плыла. Кружилась голова, дрожали руки, и я могла думать только об одном. О его губах. Да, наверное, целовать его неправильно. Наверное, отношения между нами невозможны… Но я чувствовала: мое присутствие заводит Натаниэля. Он смотрит на меня с жадностью.

Мне совершенно не хотелось, чтобы он снова говорил об ошибках, не хотелось, чтобы он прогнал меня, поэтому я сделала единственно возможное, что заставило его замолчать. Качнулась вперед и впилась жадным поцелуем в его губы.

Натаниэль на секунду замер, а потом сгреб меня в охапку и прижал спиной к стене, целуя жадно и бешено, так, словно это последний в его жизни поцелуй.

Если бы он не держал меня в крепких объятиях, наверное, я бы просто сползла по стене. Ноги вдруг стали ватными, голова кружилась, и я никогда не отстранилась бы от него, если бы Натаниэль сам не отпрянул, выдохнув:

– Нет, Рина. Нет.

– Почему? – вырвалось у меня несчастно.

– Потому, – жестко припечатал он. – Меня не интересуют маленькие девочки. Это понятно?

– А так и не скажешь, – зло прошипела я, чувствуя, что глаза начало резать от слез.

– Знаешь, чем отличается мужчина от импульсивного мальчишки? – спросил Натаниэль, замерев на расстоянии. – Мужчина никогда не перепутает обычное физическое влечение и заинтересованность. Поддаваться банальной похоти глупо. Можно взять любую симпатичную девицу и получить тот же эффект. И если выбирать из таких, я остановлюсь на той, с которой будет меньше проблем! Не на богатенькой неопытной курсантке, из которой нужно сделать боевого мага. Все ясно?

Его слова ранили, словно удары кнутом. Каждое слово, каждая брошенная фраза заставляли вздрагивать.

Натаниэль развернулся и ушел, со злостью хлопнув дверью аудитории, а я стояла у стены и глотала слезы. Как я могла подумать, что он лучше, чем Адам? Такой же наглый, самодовольный индюк! А мне еще терпеть его на парах. Ненавижу!

Натаниэль

Меня сегодня повело, как желторотого юнца. И это сумасшествие второй раз подряд нехило напугало. Ее гибкое тело рядом. Ее пухлые, призывно открытые губы на расстоянии поцелуя – от всего этого сносило крышу, как ни от кого до этой хрупкой блондинки с несносным характером. Что это? Следствие изоляции от столичной жизни в академии, где работают и учатся практически одни мужики? Нет ведь. Мне же никто не мешает закрутить роман, да хотя бы с секретаршей ректора. Симпатичная ведь, и ходить далеко не нужно. Так почему же рвет крышу от собственной курсантки? От наивной и правильной девочки богатых родителей. Что бы она себе ни навоображала, как бы дерзко себя ни вела, на лбу у нее было написано: «Руками не трогать. Из дома папы отправить сразу замуж».

Только вот со всеми замужами – это не ко мне. Меня никогда не привлекали непорочные девочки. И слишком напрягали проблемы, которые неизбежно возникнут, если связаться с такой. Даже в юности я западал на девушек старше, опытнее и не из семей аристократов, где родители мечтают о выгодном браке для своего оранжерейного цветка. Слишком много тех, кто желал бы выйти замуж за мой статус, поэтому я не подставлялся. Мне по душе была свобода.

Я не врал, когда говорил Рине, что предпочту кого-то попроще, но немного лукавил, пытаясь доказать, что это легко. Нет нелегко. Потому что у меня сносило крышу именно от нее. Не знаю, что это. Влечение, симпатия (хотя откуда она возьмется к папиной дочке на пятнадцать лет меня младше?) или просто какое-то дурацкое сумасшествие, но тянуло меня именно к ней. И это могло стать серьезной проблемой. Слишком многое было поставлено на кон.

Сегодня я решил покончить с этим наваждением и вытащил брата, так удачно заглянувшего в боевую академию, в город, чтобы отдохнуть и, не скрываю, напиться. Я представил его другом, так было удобнее, чем вдаваться в подробности взаимоотношений наших семей. На него всегда клевали удивительно артистичные и утонченные девушки. Таких манили люди искусства.