Блондинка в футляре

– Вся внимание. Смольный на проводе.

– Ведь если он признается, что лжесвидетельствовал, ему все равно будет светить уголовное наказание, – облизала потекшую по пальцу сгущенку Варвара.

– Знаешь, штраф лучше, чем три года в колонии, – здравомысляще заметила Софья Петровна, цепляя вилкой второй сырник. – Чай? Кофе?

– Кофе, – ответила Варя.

– Сколько сахара?

– Нисколько.

– Надо же… такой же пьет и Леня.

– Вы все думаете о нем?

– А как же?! Он же мне сын! Мы тут сырники едим, а мой мальчик баланду – ни за что! Да я жизнь за него отдам, и не думай, что я помешана на нем, я просто очень хорошо знаю его. Никогда бы он не поступил так ни с одной женщиной. Знаешь, Варя, чем я больше об этом думаю, тем мне хуже становится. У меня же сегодня день рождения!

– Поздравляю!

– Спасибо, поздравила уже… Ладно, не бери в голову! Я это к тому говорю, что нам надо выпить, чтобы расслабиться. Не откажешься?

– Конечно, нет, – ответила Варвара.

Софья Петровна вынула из шкафа с посудой бутылку с коньяком, уже початую на треть, и разлила по рюмкам, поясняя: – Для расширения сосудов иногда принимаю.

– За вас! За здоровье! – подняла рюмку Варя.

– За скорое возвращение Лени, больше мне ничего не надо, – ответила Соколовская, и их рюмки зазвенели.

Женщины выпили, поговорили о жизни, снова выпили и снова поговорили. Потом Софья Петровна рыдала в три ручья и кричала истерическим голосом:

– Кто? Кто теперь привезет мне творог с рынка?! Как я смогу жить без него? Как я вообще могу сидеть здесь и пить, когда мой сын в тюрьме по ложному обвинению?

Еще до того, как отключиться, Варвара узнала все о судьбе Леонида, о том, что он не родной сын Софье Петровне, и о том, как они встретились и пошли бок о бок по жизни.

Закончилось празднование дня рождения слезами уже Варвары и тем, что она благополучно заснула.

Глава 10

Варвара проснулась от голоса, который прогремел у нее над ухом.

– Варя, подъем! Вставай, говорю! Утро уже! Хватит спать!

Варвара с трудом возвращалась в реальность из своего сна-забытья. Руки, ноги не слушались ее, голова вообще существовала словно отдельно от туловища. Она открыла один глаз и посмотрела на Софью Петровну. Варю до глубины души поразил ее бодрый, свежий и отдохнувший вид. Она же себя чувствовала просто разбитой калекой, несмотря на молодой возраст.

– Ой! – схватилась она за голову, садясь на кровати.

– Что? Плохо? – участливо поинтересовалась бывший педагог.

– Что-то совсем нехорошо… даже не знаю, с чего, – промямлила Варя, шурша сухим языком по не менее сухому и бугристому нёбу.

– Это хорошо! Не пьяница ты, значит! Что ты так смотришь? Мы вчера вечером литр коньяка выпили!

– Как литр? – оторопела Варя. – Я же помню, бутылка была пол-литровой и то неполной…

– Это все, что ты помнишь? Бедная ты моя девочка! – покачала головой Софья Петровна, – а кто в магазин за второй бутылкой бегал?

– Кто? – попыталась сглотнуть Варя.

– Ну не я же! Ты и бегала! Ну и напились же мы! Бог с ним! Все-таки день рождения, – успокоила ее Соколовская.

– Похоже, что я одна этот литр и выпила… – поморщилась Варвара.

– Много на себя берешь! Я не отставала! – выпятила грудь Софья Петровна.

– Но вы выглядите явно лучше меня, – отметила Варя, с ужасом осознавая, что даже не помнит, как оказалась в кровати.

– Эх, молодежь! Я-то перед тем, как отключиться, завела будильник и проснулась в шесть утра. Я всегда встаю в это время уже на протяжении тридцати лет, и ничто это не изменит, только моя кончина. Я принимаю контрастный душ. Тоже каждое утро. А еще я успела пробежать пять километров. То-то же, детка! А ты все спишь! Возьми и выпей! – протянула ей стакан с мутноватой жидкостью Софья Петровна.

– Что это? – спросила Варя, чувствуя себя самой несчастной на свете.

– Ты не спрашивай, доверься мне. Ты должна выпить это залпом. Ну?

Варвара подчинилась, у нее чуть глаза на лоб не вылезли от той гадости, что она выпила. Если и существовал секрет этого напитка, то он, наверное, состоял в том, чтобы привести человека в чувство своим самым неприятным вкусом на свете.

– Что это?! – совсем с другим чувством проговорила Варя, выпучив глаза.

– Сработало?

– Еще бы!

– Что и требовалось! Собственный рецепт! Какая тебе разница, что там намешано? Главное, что действует. Вот выйдешь замуж за моего сына, передам рецепт по наследству. Только не думай, что им часто придется пользоваться. Мой сын редко пьет. Один недостаток у него – очень много курит.

– И еще он – бабник, – выдавила из себя Варвара.

– Вот! А говорила, что совсем его не знаешь, – засмеялась Софья Петровна.

– Глаза у него очень…

– Сексуальные? – уточнила взбодрившая с утра Соколовская.

– Вы и такие слова знаете?

– Обижаешь! Я не только знаю, но еще и занимаюсь этим! А как же! Это же нужно для здоровья! Ходит ко мне мой давний поклонник Геннадий Карпович один раз в неделю для этого дела, – подмигнула ей Софья Петровна, – а как у тебя с этим делом?

Варвара покраснела.

– Ну…

– Плохо?

– По вашим понятиям, наверное, плохо. А мне, собственно, и не очень надо.