Блондинка в озере. Сестричка. Долгое прощание. Обратный ход

— Послушайте, — сказал я. — Вам трудно будет в это поверить, но я приехал сюда со странной мыслью, что вы нуждаетесь в помощи — и вряд ли сможете найти человека, на поддержку которого можно рассчитывать. По-моему, вы зашли в тот номер отеля для того, чтобы внести какой-то выкуп. Притом одна, с риском быть узнанной — и вас, кстати, действительно узнал служащий в том отеле детектив, мораль которого не прочнее ветхой паутины. Все это навело меня на мысль, что вы, может быть, влипли в один из голливудских переплетов, означающих крест на актерской карьере. Но вы ведете себя так, как будто и не влипали ни в какой переплет. Вы устраиваете представление с полным набором банальных, халтурных ужимок, к каким прибегали, играя в самых халтурных фильмах второй категории — если это можно назвать игрой…

— Заткнись, — проговорила она сквозь зубы и скрипнула ими. — Заткнись, мерзкий соглядатай, шантажист.

— Я вам не нужен, — продолжал я. — Вам не нужен никто. Вы так умны, что с помощью своих реплик сможете выбраться даже из сейфа. Отлично. Произносите свои реплики и выбирайтесь. Мешать не стану. Только не заставляйте меня слушать их. Я готов расплакаться при мысли, что наивная девочка вроде вас может быть так умна. Вы хорошо отнеслись ко мне, милочка. Прямо как Маргарет О’Брайен.

Мэвис Уэлд не шевелилась и не дышала и тогда, когда я подошел к двери, и тогда, когда открыл ее. Не знаю, почему, но игра эта была отнюдь не блестящей.

Спустившись по лестнице, я прошел через патио, вышел из парадной двери и чуть не столкнулся с худощавым темноглазым мужчиной, который стоял, раскуривая сигарету.

— Простите, — сказал он. — Кажется, я оказался у вас на пути.

Я хотел было обойти его, но вдруг заметил, что в правой руке он держит ключ. Безо всякой на то причины я выхватил его, посмотрел на выбитый на металле номер — четырнадцатый. От квартиры Мэвис Уэлд. Я бросил ключ в кусты.

— Обойдетесь без него, — сказал я мужчине. — Дверь не заперта.

— Конечно, — ответил он. На лице его появилась странная улыбка. — Как глупо с моей стороны.

— Да, — сказал я. — Мы оба глупцы. И каждый, кто связывается с этой шлюхой, — глупец.

— Я бы не сказал, — спокойно возразил он, и взгляд его маленьких темных глаз не выражал ничего.

— Вам незачем говорить. Я только что сказал за вас это. Прошу прощения. Сейчас отыщу ключ.

Я пошел за кусты, поднял ключ и отдал ему.

— Большое спасибо, — поблагодарил он. — И между прочим…

Он не договорил. Я остановился.

— Надеюсь, я не прервал интересной ссоры, — сказал он. — Мне было бы очень неприятно. Нет? — Он улыбнулся. — Что ж, поскольку мисс Уэлд наша общая знакомая, позвольте представиться. Меня зовут Стилгрейв. Не встречал ли я вас где-нибудь?

— Нет, вы нигде меня не встречали, мистер Стилгрейв, — сказал я. — Я — Марлоу. Филип Марлоу. Мы никак не могли встречаться. Как ни странно, я никогда не слышал о вас, мистер Стилгрейв. И мне наплевать, даже будь вы Плакса Мойер.

Не могу взять в толк, почему я сказал это. Ничто меня к этому не побуждало, разве только недавнее упоминание этой клички. На лице Стилгрейва застыло странное спокойствие. Невыразительный взгляд темных глаз стал каким-то отрешенным. Стилгрейв вынул изо рта сигарету, взглянул на ее кончик, стряхнул пепел, хотя стряхивать было нечего, и, не поднимая взгляда, сказал:

— Плакса Мойер. Странное прозвище. Вроде бы никогда не слышал его. Я должен знать этого человека?

— Нет, если не испытываете особого пристрастия к пешням, — сказал я и пошел прочь. Спустившись по ступеням, я подошел к своей машине и, прежде чем сесть за руль, оглянулся. Стилгрейв стоял на месте, держа во рту сигарету, и глядел на меня. Выражает ли что-нибудь его лицо, не было видно. Когда я оглянулся, он не пошевелился, не сделал никакого жеста.

Даже не отвернулся. Просто стоял на месте. Я сел в машину и уехал.

Глава 13

По бульвару Сансет я поехал на восток, но не домой. В Ла Брее я свернул на север и через Кахуэнга-пасс, по бульвару Вентура, мимо Студио-сити, Шерман-Окс и Энсино поехал к Хайленду. Дорога была отнюдь не пустынной.

Пустынной она никогда не бывает. Лихачи в поцарапанных «фордах» переезжали из ряда в ряд, проскакивая в одной шестнадцатой дюйма от соседних машин, но все же неизменно проскакивая. Усталые мужчины в запыленных двух- и четырехместных машинах крепче сжимали руль и с трудом ехали на север и на запад, домой, к обеду, к вечеру с раскрытой на спортивной странице газетой, к привычному ору радио, хныканью избалованных детей и болтовне глупых жен. Я проезжал мимо кричащих и на поверку лживых световых реклам, мимо неряшливых, в неоновом свете похожих на дворцы, закусочных, мимо ярких, как цирки, круглых ресторанов для автомобилистов, с бойкими, зоркими официантами, блестящими стойками и душными грязными кухнями, в которых вполне могла бы отравиться даже жаба. Большие грузовики с прицепами с грохотом ехали через Сепульведу из Уилмингтона и Сан-Педро, они сворачивали к Ридж-Рауту и отъезжали от светофоров на первой скорости, рыча, как львы в зоопарке.