Блондинка в озере. Сестричка. Долгое прощание. Обратный ход

— Газеты писали, что он был убит в двух кварталах оттуда, — сказал я. — Меня бы больше устроило, если б это произошло прямо перед вашим домом. А вы смотрели из окна и все видели. Видели, как убийца дал деру, прямо под уличным фонарем оглянулся, свет упал на его лицо, и это оказался не кто иной, как старина Стилгрейв. Вы узнали его по накладному носу и высокой шляпе с сидящими на ней голубями.

Долорес не засмеялась.

— Тебя больше бы устроило такое положение дел, — промурлыкала она.

— Так мы загребли бы больше денег.

— Но Стилгрейв сидел в тюрьме, — улыбнулась Долорес. — А даже если бы и не сидел. Даже если бы, например, я оказалась в близких отношениях с неким доктором Чалмерсом, бывшим врачом окружной тюрьмы, который в одну из интимных минут сказал бы мне, что выдал Стилгрейву пропуск на посещение зубного врача — под конвоем, разумеется, — и как раз в тот самый день, когда произошло убийство. Пусть даже все это окажется правдой, разве лучшим способом использования этих сведений будет шантаж Стилгрейва?

— Не хочу хвастаться, — сказал я, — но я не боюсь Стилгрейва и даже дюжины таких, как он.

— Ну а я боюсь, амиго. В этой стране быть свидетелем убийства небезопасно. Нет, шантажировать Стилгрейва мы не станем. И будем помалкивать об убийстве мистера Стейна, которого я могла и не знать.

Достаточно того, что Мэвис Уэлд — близкая подружка известного гангстера и появляется с ним на людях.

— Надо еще доказать, что он известный гангстер, — возразил я.

— Разве мы этого не можем?

— Каким образом?

Долорес разочарованно скривила губы.

— Но я была уверена, что именно этим ты и занимался последние два дня.

— Почему?

— У меня есть свои причины.

— Не представляю, какие.

Она бросила окурок коричневой сигареты в пепельницу. Я подался вперед и загасил его тупым концом карандаша. Долорес легонько коснулась моей руки пальцем в перчатке. Улыбка ее была очень соблазнительной. Она откинулась назад и забросила ногу на ногу, в глазах заплясали огоньки. С последнего заигрывания со мной, по ее меркам, прошло очень долгое время.

— Любовь — как скучно это звучит, — задумчиво сказала она. — Поражаюсь, что язык, столь изысканный в любовных стихах, может назвать ее таким слабым словом. В нем нет жизни, нет звучности. Оно ассоциируется у меня с маленькими девочками в платьицах с оборками, с розовыми улыбочками, робкими голосками и, очевидно, очень грязным бельем.

Я промолчал. Долорес снова перешла на деловой тон.

— Мэвис будет получать теперь семьдесят пять тысяч за фильм и в конце концов дойдет до ста пятидесяти. Она пошла вверх, и ничто ее не остановит.

Разве что серьезный скандал.

— В таком случае, кому-то надо объяснить ей, кто такой Стилгрейв, — сказал я. — Почему бы не вам? И кстати, если мы будем располагать неопровержимыми данными, то как поведет себя Стилгрейв, видя, что мы подбираемся к мисс Уэлд?

— А разве ему нужно знать? Не думаю, что она расскажет ему об этом.

Собственно, я полагаю, что Мэвис порвет с ним напрочь. Но для нас это не будет иметь значения — если мы добудем доказательства. И если она будет знать, что они у нас есть.

Долорес рукой в черной перчатке с раструбом потянулась было к черной сумочке, потом побарабанила пальцами по краю стола и вернула руку на прежнее место. На сумочку она не смотрела. Не смотрел и я.

Я встал.

— У меня могут оказаться перед мисс Уэлд кой-какие обязательства. Вам это не приходило в голову? В ответ Долорес лишь улыбнулась. — И поскольку дело обстоит именно так, — сказал я, — не думаете ли вы, что вам пора убираться к черту?

Долорес взялась за подлокотники и, все еще улыбаясь, стала подниматься.

Я схватил ее сумочку прежде, чем она успела протянуть к ней руку. Глаза ее вспыхнули. Она издала звук, похожий на плевок.

Открыв сумочку, я порылся в ней и обнаружил белый конверт, показавшийся мне довольно знакомым. Вытряс из него фотографию, сделанную в «Танцорах», — обе ее части были сложены и наклеены на листок бумаги.

Я закрыл сумочку и швырнул владелице.

Долорес уже встала, рот ее растянулся в усмешке, обнажив зубы. Она не издала ни звука.

— Интересно, — сказал я и щелкнул пальцем по глянцевой поверхности снимка. — Если только это не подделка. Кто с ней сидит, Стилгрейв?

Снова раздался серебряный смех.

— Нелепый ты человек, амиго. Я и не знала, что еще существуют такие люди.

— Довоенный фонд, — сказал я. — С каждым днем нас становится все меньше. Откуда у вас этот снимок?

— Взяла в гардеробной из сумочки Мэвис. Пока она была на съемке.

— Она знает? Интересно, откуда он у нее?

— Получила от тебя.

— Ерунда. — Я приподнял брови на несколько дюймов. — Где б это я мог его взять?

Долорес протянула руку через стол. Голос ее стал холодным.

— Пожалуйста, верни его мне.

— Я верну его Мэвис Уэлд. Мне неприятно говорить это, мисс Гонсалес, но на роль шантажиста я не гожусь. Обаяния не хватает.

— Отдай! — потребовала она. — Иначе...

И запнулась. Я молчал, давая ей досказать. На ее приятном лице появилась презрительная гримаса.