Блондинка в озере. Сестричка. Долгое прощание. Обратный ход

— Очень любезно с вашей стороны, Джек. Как видите, я еще жив. Знаете, что делать с этим отелем? Превратите его в пансион для кошек и собак.

Он отпер дверь и вошел в контору. Я убедился в том, что он вызывает полицию, и вернулся в свой номер. Рыжий, был упрям. Он изловчился сесть спиной к стене. Глаза по-прежнему смотрели мертво, а рот кривился в усмешке.

Я подошел к кровати. Глаза Гобла были открыты.

— Я не вытянул, — прошептал он, — переоценил я свою хватку. Зарвался, попробовал играть не в своей лиге.

— Сейчас приедет полиция. Что произошло?

— Я попал в ловушку. Жаловаться не приходится. Этот парень — настоящий убийца. Мне повезло. Я остался жив. Заставил меня приехать сюда. Вырубил меня, связал, затем исчез на какое-то время.

— Кто-то подвез его, Гобл. Прокатная машина стоит рядом с твоей. Если он оставил ее у «Касы», как он вернулся за ней?

Гобл медленно повернул голову и посмотрел на меня.

— Я думал, что я тертый калач. Теперь я знаю, что ошибался. Я хочу только одного: вернуться в Канзас-Сити. Мелкоте никогда не справиться с паханами. Никогда. Наверно, ты спас мою жизнь.

Тут появилась полиция.

Сначала два парня из патруля, спокойные, серьезные, в новенькой форме и с невозмутимыми лицами. Затем здоровый напористый сержант, который назвался дежурным сержантом патруля Хольцминдером.

Он бросил взгляд на рыжего и подошел к постели.

— Вызови «скорую помощь», — бросил он коротко через плечо.

Один из полицейских вышел к машине. Сержант наклонился над Гоблом.

— Хочешь рассказать?

— Рыжий избил меня. Он взял мои деньги. Взял меня на пушку в «Касе», заставил привезти его сюда. Затем он избил меня.

— Почему?

Гобл испустил подобие вздоха, и его голова откинулась на подушку. Он потерял сознание или притворился. Сержант выпрямился и повернулся ко мне.

— Что вы расскажете?

— Мне нечего рассказывать, сержант. Я ужинал сегодня с этим человеком. Мы встречались пару раз. Он сказал, что он частный детектив из Канзас-Сити. Не знаю, что привело его сюда.

— А этот? — сержант сделал неопределенное движение в сторону рыжего, который все еще неестественно ухмылялся.

— В жизни его не видал. Ничего о нем не знаю, кроме того, что он поджидал меня с револьвером в руках.

— Это ваша монтировка?

— Да, сержант.

Другой полицейский вошел в комнату и кивнул сержанту:

— В пути.

— Значит, у вас была монтировка, — сказал сержант спокойно. — Почему?

— Скажем, у меня было предчувствие, что меня поджидают.

— Скажем, что это было не предчувствие. Скажем, вы знали это. И не только это.

— Скажем, что вы не будете называть меня лжецом, не зная, в чем дело. Этот тип, может, и гангстер, но все же у него сломаны оба запястья. Знаете, что это значит, сержант? Он никогда больше не возьмет пушку в руки.

— Значит, мы привлечем вас за нанесение тяжелых телесных повреждений.

— Как вам угодно, сержант.

Затем приехала «скорая помощь». Они взяли Гобла первым, а затем санитар наложил временные шины на запястья рыжего. Они развязали его колени. Он глянул на меня и рассмеялся.

— В другой раз, кореш, я придумаю чего пооригинальнее, но ты чисто сработал.

Он вышел. Двери «скорой помощи» захлопнулись, завыла сирена, и машина скрылась в ночи. Сержант устало вытирал пот со лба.

— Давайте попробуем еще раз. С самого начала, — сказал он ровным голосом. — Как будто мы не вцепились друг другу в глотки, а лишь пытались понять друг друга. Попробуем?

— Да, сержант. Попробуем. Спасибо за доверие.

Глава 22

В конце концов я оказался в участке. Капитана Алессандро не было. Я подписал протокол допроса, который вел сержант Хольцминдер.

— Монтировка, а? — сказал он задумчиво. — Мистер, вы здорово рисковали. Он мог пристрелить вас несколько раз, пока вы размахивались.

— Не думаю, сержант. Я здорово шарахнул его дверью. И я не очень-то размахивался. А может, он и не собирался пристрелить меня. Я не думаю, что он пустился в это приключение по собственной инициативе.

Еще немного таких разговоров, и они разрешили мне уйти.

Было уже слишком поздно для задушевных бесед. Но все равно я пошел к маленькой аккуратной телефонной кабинке и набрал номер «Каса дель Пониенте».

— Мисс Мэйфилд, будьте любезны. Мисс Бетти Мэйфилд. Номер 1224.

— Я не могу беспокоить постояльцев в такой поздний час.

— Почему? У вас сломано запястье?

— Я был груб в эту ночь.

— Думаете, я позвонил бы, если б мог ждать? — Он соединил меня, и она ответила сонным голосом.

— Говорит Марло. Прийти к вам или вы придете ко мне? Случились крупные неприятности.

— Что? Какие еще неприятности?

— Поверьте мне хоть раз. Подобрать вас на стоянке?

— Мне надо одеться.

Я вышел к своей машине и поехал к «Касе». Я курил уже третью сигарету и уже жалел, что позвонил, когда она быстро и бесшумно подошла к машине и села в нее.

— Я не знаю, о чем речь, — начала она. Но я перебил ее:

— Только вы и знаете, в чем дело. И сейчас же мне расскажете. И не стоит изображать возмущение. Со мной этот номер больше не пройдет.