Блондинка в озере. Сестричка. Долгое прощание. Обратный ход

— Сотню. Она здесь, дожидается. Я грею ее к твоему приходу.

— Слышу, как она мурчит, — сказал я. — Где это — «здесь»?

Ответ я выслушал дважды: когда я слушал голос и когда он эхом отдавался у меня в голове.

— Отель «Ван Нуйс», номер триста тридцать два. Два частых стука в дверь и два редких. Не особенно громких. И пошевеливайся. Когда сможешь...

— Что нужно прятать в сейф?

— С этим подождем, пока не приедешь. Я сказал, что спешу.

— Как ваша фамилия?

— Номер триста тридцать два, это все.

— Спасибо, что позвонили, — сказал я. — До свидания.

— Эй, эй! Погоди, недотепа. Это не краденое, как ты подумал. Не алмаз, не изумрудные подвески. Просто для меня это стоит больших денег — и ничего не стоит для всех остальных.

— Сейф есть в отеле.

— Хочешь умереть бедняком, Марлоу?

— Почему бы и нет? Умер же Рокфеллер. Еще раз до свидания.

Голос изменился. Мягкость его исчезла. Он произнес быстро и резко:

— Как делишки в Бэй-Сити?

Я не ответил. Молча ждал. Послышалось, как в телефоне-автомате звякнула монета.

— Думаю, это может заинтересовать тебя, Марлоу. Номер триста тридцать два. Кати сюда, дружище. И побыстрее.

Раздался щелчок. Я повесил трубку. Со стола ни с того ни с сего скатился карандаш и сломался, ударившись о ножку стола. Я поднял его и старательно заточил в привинченной к оконной раме точилке. Потом положил его в корзину на столе и отряхнул руки. Мне некуда было девать время. Я поглядел в окно. И ничего не увидел. Ничего не услышал.

А потом и вовсе ни с того ни с сего мне привиделось лицо Орфамэй Квест, в очках, ухоженное, подкрашенное, с белокурыми, взбитыми высоко над перехваченным лентой лбом волосами. И с альковными глазами. Глаза у всех у них непременно должны быть альковными. Я сделал попытку крупным планом представить себе, как в это лицо зубами впивается некий самец из пользующегося дурной славой многолюдного бара «Романофф».

Путь до отеля «Ван Нуйс» занял у меня двадцать минут.

Глава 8

Когда-то этот отель, несомненно, отличался своеобразной изысканностью.

Но она давно уже ушла в прошлое. Застарелый запах сигарного дыма с давних пор стойко держался в вестибюле, как и грязная позолота на потолке и продавленные кожаные кресла. Мраморная доска стала от времени желто-коричневой. Но ковровая дорожка была новой, жесткой с виду, как и портье. Пройдя мимо него, я направился к табачному киоску в углу, выложил двадцать пять центов и попросил пачку «Кэмел». За прилавком стояла соломенная блондинка с усталыми глазами и тонкой шеей. Она положила передо мной сигареты, прибавила к ним спички и бросила сдачу в стоявшую на прилавке коробку с прорезью. На коробке было написано: «Спасибо от благотворительного фонда».

— Вам хотелось, чтобы я это сделала, так ведь? — сказала блондинка, терпеливо улыбаясь. — Вам хотелось отдать свою мелочь несчастным приютским детишкам с рахитичными ножками, правда?

— А что, если нет? — спросил я.

— Я вытащу оттуда семь центов. Но это будет очень мучительно.

В ее слабом протяжном голосе звучала какая-то влажная, напоминающая сырое банное полотенце, нежность. Я вслед за семью центами опустил еще двадцатицентовик. Тут блондинка улыбнулась так широко, что стали видны ее гланды.

— Вы славный человек. Я вижу, что славный. Многие приходят сюда, чтобы заигрывать со мной. Подумать только. Из-за семи центов. Заигрывать.

— Кто сейчас детектив в отеле? — спросил я, не желая пользоваться предлагаемой возможностью.

— Их двое. — Блондинка стала неторопливо поправлять что-то на затылке, старательно демонстрируя при этом свои кроваво-красные ногти. — По ночам дежурит мистер Хэди, а днем — мистер Флэк. Сейчас день, значит, смена мистера Флэка.

— Где его можно найти?

Блондинка перегнулась через прилавок и, дав мне вдохнуть запах своих волос, указала длинным ногтем в сторону лифтов.

— В этом коридоре, сразу же за швейцарской. Швейцарскую вы заметите, там дверь из двух половинок, и на верхней золотыми буквами надпись «Швейцар». Только эта половинка откинута, так что, может, надписи вы и не увидите.

— Увижу, — пообещал я. — Хотя бы для этого пришлось привинтить к шее дверную петлю. Как выглядит этот Флэк?

— Ну, — сказала блондинка, — такой невысокий, коренастый, с усиками.

Довольно плотный. Сложен крепко, только ростом не вышел.

Пальцы ее поползли по прилавку туда, где я бы мог, не двигаясь с места, коснуться их.

— Неинтересный он. Зачем он вам?

— Дела, — ответил я и поспешил отойти, пока она не вцепилась в меня.

От лифтов я оглянулся на блондинку. Она глядела мне вслед с выражением, которое считала, видимо, задумчивым.

Швейцарская находилась посредине коридора, ведущего к выходу на Спринг-стрит. Следующая дверь была приоткрытой. Я заглянул туда, потом вошел и прикрыл ее за собой.

За небольшим столом, на котором кроме пыли и большой пепельницы почти ничего не было, сидел человек. Невысокий и крепко сложенный. Под носом у него темнела колючая полоска, длиною в дюйм. Я уселся напротив него и положил на стол визитную карточку.