Блондинка в озере

— Мне это не нравится, — сказал я. — Похоже, что он сам не решил, предоставить улики вам или прижать с их помощью доктора.

Грейсон снова посмотрел на жену. Она тихо сказала:

— Мистер Талли произвел на меня хорошее впечатление. Маленький, спокойный, скромный. Я, конечно, понимаю, что могла ошибиться.

— Значит, его зовут Талли, — сказал я. — Среди прочего я надеялся узнать у вас и это имя.

— А что еще вы надеялись узнать? — спросил Грейсон.

— Как найти Талли и… что заронило в вас подозрения. Иначе вы бы его не наняли.

Губы Грейсона тронула вымученная улыбка. Длинным желтым пальцем он поскреб свой скошенный подбородок.

— Наркотики, — сказала миссис Грейсон.

— Именно, — тут же зачастил Грейсон, словно единственное слово жены дало ему зеленый свет. — Доктор специализируется на наркотиках. Нам рассказала об этом дочь. Кстати, в его присутствии. Ему это очень не понравилось.

— Что вы имеете в виду под специализацией на наркотиках, мистер Грейсон?

— Он лечит в основном людей, которые от разгула и пьянства находятся на грани нервного срыва. Им постоянно подавай успокаивающее. Наступает пора, когда добросовестный врач должен прекратить уколы и отправить человека в больницу. Но Олмор этого не делает. Пока пациент жив, не окончательно сошел с ума и платит деньги, он его колет, а если тот станет тяжелым наркоманом, это доктора не тревожит. Занятие, конечно, уголовно наказуемое, но очень прибыльное.

— Еще какое прибыльное, — сказал я. — Золотая жила. А с неким Конди вы не знакомы?

— Нет. Но кто он такой, знаем. Флоренс считала, что как раз Конди и снабжал Олмора наркотиками.

— Скорей всего, — сказал я. — Выписывать слишком много морфия в аптеке опасно. А Лавери вы знали?

— Слышали, но лично не встречались.

— Вам не рриходило в голову, что он мог шантажировать Олмора?

Идея оказалась для него новой. Он почесал макушку, потом провел ладонью по лицу и, опустив руку на острое колено, отрицательно покачал головой.

— Нет. Какие у меня могли быть основания?

— Лавери первым обнаружил тело. То, что показалось подозрительным Талли, вероятно, заметил и он.

— А он что, способен на шантаж?

— Не знаю. Но явных источников дохода у него нет, он нигде не работает, тем не менее ведет светскую жизнь, ухаживает за женщинами.

— Что ж, интересно, — сказал Грейсон. — Также дела проворачиваются очень тонко. Их следы иногда попадаются и в моей работе. Скажем, ничем не обеспеченные, давно просроченные ссуды. Или кто-то, явно не растяпа, вдруг невыгодно для себя помещает капитал. Или не подает в суд за невыплаченный долг, чтобы не привлекать внимания инспекторов. Да мало ли как можно словчить.

Я посмотрел на миссис Грейсон. Ее руки ни на секунду не останавливались. Она уже заштопала не менее дюжины носков. На твердых, костистых ногах мистера Грейсона носки, видно, так и горели.

— А что случилось с Талли? Обвинение, видимо, сфабриковали?

— Никакого сомнения. Его жена очень переживала. Она сказала, что он сидел в баре с полицейским, и тот подсыпал ему в стакан какую-то отраву. Да и полицейская машина уже ждала на противоположной стороне улицы. Его взяли, как только он отъехал. В участке же практически не провели никакого обследования.

— Брать на веру объяснения Талли не стоит. Что еще он мог сказать жене после ареста? Все говорят что-то в этом роде.

— Противно думать, что полицейские бесчестны, — сказал Грейсон. — Но такие фокусы им не впервой. Все про это знают.

— Если они допустили промашку, когда расследовали смерть вашей дочери, то Талли представлял для них явную опасность. Выведи он их на чистую воду, кое-кто слетел бы с работы. Но если бы они решили, что он намерен просто шантажировать доктора, то не суетились бы так. Кстати, где он сейчас? Мне надо выяснить, были ли у него веские улики или он только предполагал, что они существуют.

— Мы не знаем, где он, — сказал Грейсон. — Ему дали шесть месяцев, но срок уже давно вышел.

— А его жена?

Он посмотрел на миссис Грейсон, и та коротко сказала:

— Бей-Сити, Уэстмор-стрит, дом 1618/2, Мы с Юстасом послали ей немного денег, когда она осталась на мели.

Я записал адрес и откинулся на спинку кресла.

— Сегодня утром кто-то застрелил Лавери в ванной, — сказал я.

Пухлые ручки миссис Грейсон замерли по краям корзинки. Грейсон, сидя со старой черной трубкой в руке, открыл рот. Потом тихонечко, словно на похоронах, откашлялся и очень медленно поднес ее к губам.

— Хорошо бы, — сказал он, вынув изо рта трубку и выпуская облачко бледного дыма, — если бы доктор был замешан в этом убийстве.

— Не исключено, что он и замешан, — сказал я. — Живут-то они по соседству. Полиция, правда, считает, что Лавери застрелила жена моего клиента. Когда ее найдут, улик для. обвинения у них будет предостаточно. Но если доктор имеет к убийству какое-то отношение, то причина тут одна — смерть вашей дочери. Поэтому я и пытаюсь разобраться в этом деле.

— Человек, совершивший одно убийство, легко пойдет и на другое, — сказал Грейсон таким тоном, будто долго размышлял над проблемой.

— Может быть, — сказал я. — А что все же послужило, по-вашему, причиной первого убийства?