Блондинка вне закона

Кафе специализировалось на деревенской французской кухне. В пустынном помещении стоял стойкий аромат специй, чеснока и сливочного масла. Зал был узким и длинным, вдоль стен, разделенные тесным проходом, в два ряда протянулись столы. Я стояла рядом со стойкой, глядя, как три официантки готовят зал к приходу посетителей. Они раскладывали приборы, проверяли наличие на столах специй, в общем, делали всю необходимую работу перед тем, как сюда в обеденный перерыв хлынут толпы народа.

Я понятия не имела, как выглядит Ванда Бэббиш, но одну официантку я исключила сразу. Безусловно, это не Ванда. Другие две были примерно одного возраста — где-то под тридцать. Одна была хорошенькая, невысокая, с рыжими волосами, вторая — красивая блондинка с потрясающим загаром.

Посмотрев в мою сторону, служащий крикнул:

— Мы начнем работать минут через сорок.

В это мгновение рыженькая заметила меня. Шепнув что-то блондинке, она подошла ко мне.

— Финли Таннер?

Я кивнула.

— Давайте выйдем на улицу, — предложила рыженькая и, выйдя из ресторана, повела меня за угол.

Вытащив из кармана мини-передника пачку сигарет, она щелкнула зажигалкой и затянулась.

От глубокого вдоха ее грудь словно стала полнее. Правда, я обратила на это внимание лишь благодаря ее платью. Короткий обтягивающий наряд являл собой нечто среднее между сексшоповой версией костюма французской горничной и средневековой девушки. Какое счастье, что мне ни разу не пришлось работать официанткой. Однако я подозреваю, что существует некая взаимозависимость между глубиной декольте и размерами чаевых.

— Итак, говорите, в чем дело, и, пожалуйста, побыстрее, — сказала она, выдыхая дым. — Я пропустила на прошлой неделе два дня, потому что у меня заболела дочка. Хозяин, как вы понимаете, не в восторге, а дерьмо имеет привычку накапливаться.

Классная чувиха.

— Вы в курсе, что трое из ваших коллег-присяжных в течение последних нескольких месяцев отошли в мир иной? — спросила я, доставая из сумочки блокнот и ручку.

— Миссис Эванс сказала то же самое, когда позвонила мне, но я все равно не понимаю, какое отношение это имеет ко мне.

— Скажите, в последние несколько месяцев с вами не происходило ничего странного? Я имею в виду звонки, записки, подозрительные личности рядом с вашим домом?

— Ничего, — покачала она головой.

— Скажите, с вами не пробовал связаться доктор Холл или кто-то из его окружения?

— Со мной? Нет, лишь миссис Эванс и вы.

— Скажите, имя Хелен Каллагэн вам что-нибудь говорит?

— Абсолютно ничего.

— Она проходила на суде как свидетель.

— Ну, там было много свидетелей. И все они талдычили одно и то же. Даже те, которые свидетельствовали в пользу миссис Уитли, говорили, что инфекция — это такая вещь, которая может случиться когда угодно.

— Что еще вы можете мне сказать о процессе?

Моя собеседница пожала плечами.

— Я потеряла чаевые за три недели. Жалко, конечно, что этот Уитли умер, но ведь мы все согласились с тем, что врач здесь ни при чем.

— А что, какие-то проблемы во время совещания все-таки возникали?

Ванда сделала последнюю затяжку и бросила окурок на тротуар.

— Да, с Ниной Фэй, она нас всех достала. Послушать ее, так вдова лила притворные слезы и вообще не имела морального права требовать компенсацию, потому что и без того богата. А когда доктор Вонг все-таки настоял на выплате, Фэй была готова скрежетать зубами.

— Скажите, а доктор Вонг не заподозрил никаких врачебных злоупотреблений?

— Нет, с какой стати? — фыркнула Ванда. — Зато все грузил и грузил нас своей психологией. Рассуждал о стадиях горя и все такое прочее. Спустя какое-то время я просто перестала его слушать. В конце концов он нас всех достал, и Келлер велел ему заткнуться и перейти ближе к делу.

— Грэм Келлер?

— Наш главный. Представляю, чего ему стоило направлять эту болтологию в нужное русло. Но парень он был классный.

— А Маркус Эванс?

Ванда улыбнулась.

— Такой милый старикашка. Главным образом молчал. Жутко старомодный, отодвигал для нас, женщин, стулья. А когда кто-то из нас возвращался из туалета, вставал с места и все такое прочее.

— А Хосе Васкес?

Моя собеседница на мгновение задумалась.

— Я вообще не припомню, чтобы он хотя бы раз открыл рот. Другие присяжные отпускали за его спиной малоприятные шуточки в его адрес.

— Например?

— Например, что он молчит как рыба, потому что не знает ни слова по-английски. Что-то в этом духе. Кстати, не правда, что он не говорит по-английски. Говорит, и очень даже неплохо. Я слышала, как он во время перерыва разговаривал с Келлером. Если я правильно помню, по поводу кредита малому бизнесу. Правда, это было давно, года три назад. — Моя собеседница посмотрела на часы. — Извините, мне пора.

— Спасибо, — поблагодарила я ее и вручила визитку с номером мобильника на обратной стороне. — Позвоните мне, если заметите что-нибудь странное.

Я еще что-то царапала в своем блокноте, когда Ванда повернулась, чтобы уйти. Однако в последнее мгновение она остановилась и сказала: