Блондинка за левым углом

— Э-э-э… — пробормотал Корнеев и, кашлянув в кулак, нашел наконец нужные слова. — Дорогая Инга! Пожалуй, сделайте-ка нам сначала по чашечке чая. Мы должны поговорить обо всем с Виктором Семеновичем. И уж потом… все вместе… пойдем на чердак.

Экономка кивнула и, сгорбившись, вышла через центральную дверь, тихо прикрыв ее за собой. Тогда Лайма посмотрела по очереди на Корнеева и на Медведя.

— Что это значит?! — зашипела она. — Если Сандра Барр сидит на чердаке, кто тогда спрятан в чертовой бузине?

Медведь философски заметил:

— Через некоторое время мы это узнаем. Может, надо было сразу идти на чердак, пока звали? Я и чаю-то совсем не хочу.

Не успел он договорить, как распахнулась следующая дверь — они распахивались по очереди, словно в спектакле, — и в гостиной появилась известная всей стране Мария Марьяшева, завернутая в длинный кусок шелка, который модельер неровно обчикал ножницами по подолу. Сложная прическа плотно сидела в сеточке для волос, давая возможность любоваться серьгами, вдетыми в круглые розовые ушки.

— Хелло! — удивленно сказала она, резко затормозив возле дивана. — Вы ведь не по поводу сериала? Нет-нет, — осадила она сама себя. И, разведя руками, выдохнула: — Тогда кто вы?

— ФАэСБэ, — устало сказал Корнеев, жестом фокусника вытащив из кармана удостоверение. — Федеральная антитеррористическая служба безопасности. Извините за вторжение, но, оказывается, в вашем саду есть кое-что интересное для нас.

Звезда отечественного кино побледнела, молниеносно превратившись в экспонат музея мадам Тюссо. Руки остались нелепо разведенными, губы сложились в немое "о", а зрачки рванулись под верхнее веко.

— Боже! — простонала она. — Но как?! Как вы узнали?!

— Вам плохо? — участливо спросила Лайма, усаживая звезду в кресло.

— Да, мне плохо, еще как плохо! — воскликнула та умирающим голосом. — Можете думать обо мне все, что хотите, но я не виновата! Это все он… Я даже пикнуть не успела. Он достал пистолет и выстрелил.

Корнеев тут же обернулся к Медведю и сказал:

— Наверное, он уже скрылся.

А Лайма прошипела:

— Да и черт с ним! Зачем он нам нужен, если объект мертв? Мы провалили задание, разве непонятно?

И тут в комнату вошел Трикоркин. Вероятно, телефонный разговор получился бурным — у него был озабоченный вид, над тонкой верхней губой проступили капельки пота. Медведь и Корнеев шагнули к нему с двух сторон, и Иван торжественно сказал:

— Именем закона вы арестованы. — И сомкнул свою гигантскую ручищу на хрупком режиссерском запястье. Потом подумал и добавил: — Будете отданы под суд и приговорены к пожизненному заключению.

— Господи, за что?! — хором воскликнули Трикоркин и его жена.

И тогда Медведь тоном облеченного властью лица пояснил:

— За то, что вы похитили Сандру Барр, спрятали ее на чердаке, где и застрелили. А тело зарыли в саду под бузиной.

Трикоркин свободной рукой почесал макушку и сказал:

— Нормально. Кажется, я сплю и вижу сон. Или я попал в фильм Бунюэля. Маня, — обратился он к жене, — если меня увезут, на всякий случай покопайся в саду.

— Да вы с ума сошли! — закричала Мария. — Там зарыта собака! Петька ночью застрелил собаку! При чем здесь Сандра Барр?

— И какой же это Петька застрелил собаку? — с хмурым любопытством поинтересовался Трикоркин, вырвав у обалдевшего Медведя руку. — И какой же это ночью? Когда я уезжал в Тверь?

— О, Виктор! — воздела руки Марьяшева, и шелк взметнулся вверх белым огнем. — Сейчас не время выяснять отношения.

— Нет, как раз самое время, — не согласился Трикоркин.

Сердце его жены трепетало, как бабочка в кулаке. Ровно две недели назад — Мария постоянно держала дату в уме! — когда отсутствовали и муж, и экономка, и садовник, она с молодым любовником Петей Боковым пила на веранде шампанское. Внезапно разразилась гроза, и откуда-то из темноты прямо на них выскочило огромное мокрое чудовище — соседская собака Дайна, злобная тварь, которая передушила всех окрестных кошек и недавно приплюсовала к списку своих охотничьих побед очаровательного карликового пуделя.

Петя Боков, умеющий улаживать любые нештатные ситуации, недолго думая, достал пистолет и под рокотание грома прикончил зверюгу. Вдвоем они похоронили ее в саду под сливой. Соседи расклеивали объявления на всех заборах, и, когда доводилось сталкиваться с ними, Мария дрожала как осиновый лист.

— Простите, пожалуйста. — Корнеев постучал по плечу Трикоркина согнутым пальцем. — А ветками бузины у нас что замаскировано?

— Маленькая пушка, — не оборачиваясь, ответил тот. — Я думал, музей обратился в ФСБ и меня разоблачили.