Блондинки не сдаются (СИ)

Её глаза такие синие; глаза-магнит.
На платье распустились лилии, и я убит.
Любить обещает, потом забывает.
Смеется, как-будто ни при чём.
Так сильно волнует, так нежно целует,
И в области сердца горячо.
Я убегаю, но назад. Снова зовут её глаза.
Имя её за мной летит, тянет и тянет, как магнит.
Пятые сутки я не сплю. Кажется, я с ума сойду.
И не на месте голова — это всё она!
На-на-на-на. На-на-на-на-на.
На-на-на-на-на. Это всё она!
На-на-на-на. На-на-на-на-на.
На-на-на-на-на. Это всё она.
Её слова, как пули;
Быстрые, как след комет.
Я не могу понять,
В чем именно её секрет.
Мне след от помады оставит в награду,
Откроет меня своим ключом.
Её пейзажи меня будоражат,
А всё остальное — ни при чём.

— Ясно, значит про свадьбу наврал? Когда будоражат пейзажи, это ненадолго. Потом ты захочешьих сменить.

— Нет, все серьезно, — я перестал драть горло и кашлянул. — Маша меня стукнула. Ударила в глаз, а попала в сердце. Влюбился. Думаю, я мазохист. Чем больше меня лупят и отказывают, тем сильнее влюбляюсь. А с ней вообще медицинский случай, так что заказывай к авто катафалк. Можно в бордовых тонах. И музыку Мендельсона: поведу редиску к алтарю, даже если придется тащить туда ее хладный труп.

— Ничего не понял, — друг почесал затылок и уставился на меня. — Но видимо что-то серьезное, если ты несешь пургу и фингал прячешь.

— Абсолютно, — кивнул я. — Приглашаю свидетелем на свадьбу.

— Нет, ты сейчас точно серьезно говоришь? — не на шутку разволновался Сергей.

— Дату не выбрал. Думаю, через пару месяцев. Например 4 июля, — я потянулся и щелкнул его по носу. — Помнишь, что это за день?

— Помню. Буржуйский праздник независимости. Сдался он тебе?

— Символический, — не скрывал я иронии. — На палец кандалы, то есть кольца, и вместе мы пойдем по тропинке жизни к стакану.

— Водки? — хохотнул Сергей, наливая себе из бутылки лимонад.

— Стакану с водой, куда я и моя жена опустим вставные челюсти одновременно. Лет в 90, а может и в 100.

— Похоже, ты действительно втрескался, — обрадовался он, хлопнув меня по плечу. — Здорово!

— Решил купить ей подарок, завтра всучу.

— Дорогое украшение?

— Не оценит, — хмыкнул я. — Поднесу суженой двух черепашек. Декоративная мелюзга, которая плавает в аквариумах и молчит. Ведут себя смирно, не дерутся, мало едят и по ночам не шумят.

— Странный подарок, — засомневался Сергей. — Она любит домашних животных?

— Черт ее знает, не спрашивал, — рассмеялся я, снимая очки. — В них неудобно ходить, может и не стоит шифровать интерфейс. Что скажешь?

— Бандит, его разыскивает полиция, — озвучил впечатления друг.

— Совсем плохо? — расстроился я.

— Терпимо, — добродушно ответил Сергей. — Вали на работу, хватит отвлекать меня от дел. Свидетелем буду, если твоя избранница не прибьет нас обоих.

— Я тебе латы куплю. Латунные, — пряча улыбку, я попрощался и вышел на улицу.

Хотелось петь, отрастить крылья и взмыть гордым соколом выше облаков. И почему мне так хорошо, было непонятно.

Я вытащил смартфон, поискал рядом зоомагазин, а через час прижимал к груди двух зеленых нинзя и пакетик с сушеными гусеницами. Продавщица обещала, что расти тортилы не будут, займут крошечное пространство на подоконнике, плавая в прозрачной коробочке размером с мяч. Очень удобно.

Ночью мне приснилась порнография с участием Маши. Весь сон я мучительно боролся с пуговицами на ее платье. Их было так много, что процесс раздевания тянулся до утра. Бред.

Проснулся злым и невыспавшимся. Но увидев черепашат, бодро вскочил и отправился в душ. С пуговицами предстоит тяжелая борьба в реальности.

Позавтракав, включил пк и стал читать статьи о генофобии. Через полчаса понял, что перегрузил мозг терминами и не узнал, что с этим делать. К сексопатологу она вряд ли согласится пойти, придется выкручиваться, используя подручные методы.

К ужину Маша заявилась с полными пакетами и не одна. Рядом сменила подруга, ее искренность и простота подкупали.

— Я пришла! — радостно воскликнула Лена. — помогу Маше с готовкой чебуреков!

— Проходите, — я распахнул дверь и взял у нее поклажу.

Она вымученно улыбнулась и сразу же прошла в кухню. Лена, ничуть не стесняясь своей непосредственности, бегала по квартире, вскрикивая:

— Как красиво! Это ты сам дизайн придумал?? — я не успел ответить, она уже убежала в спальню. — Ух ты, Машкина картина!

Вот черт, я вспомнил, что обещал отправить ее Тане. Лена укатилась в ванную и заперлась там.