Blood diamond

– Берни, а ты точно не какой-нибудь тайный музыкальный гений? – спросил Джон, покрутив в руках саксофон и рассмотрев его со всех сторон.

– К сожалению, нет, – Морель пожал плечами. – Да и к тому же, если бы и был, то все равно бы не помог тебе. Сам придумал – сам и выпутывайся.

– Ну, спасибо тебе, – вздохнул Джон.

Джон со страхом помышлял о сегодняшнем вечере. Ему предстояло сыграть на саксофоне, который он до этого видел всего пару раз в жизни. Этот музыкальный искус был не по плечу американцу, и он это признавал. Если с гитарой Джон еще мог кое-как справиться, то для игры на саксофоне у него не было ни навыка, ни времени, чтобы приобрести этот навык.

– Нет, так дело не пойдет, – вздохнул Джон, откладывая инструмент в сторону и нервно закатывая рукава на рубашке. – Мне нужно вдохновение!..

– Тебе портвейну принести? – усмехнулся Берни.

– Пожалуй, откажусь, – Смит покачал головой. – Хотя на трезвую голову тут ничего не придумаешь…

Спустя полтора часа на палубе появилась Мэри. Утирая ладонями лицо, она тихо произнесла:

– Что это за ужасные звуки? Такое чувство, будто вы тут кошек убиваете, – и улыбнулась, встретившись огненным взглядом Джона. – А, это ваши уроки игры на саксофоне… И как успехи?

– Я не могу больше! – воскликнул Берни, театрально вскинув руки в отчаянии. – Это выше моих сил!

– Чего ты не можешь? – жестко спросил Смит.

Холодный голос американца оказал свое обычное магическое действие. Морель, не захотевший вступать с ним в перепалку, замолчал.

– Молчи, грусть, молчи, Берни! – вздохнул Джон. – Когда-нибудь мы посмеемся над этой дурацкой ситуацией.

– Я так понимаю, что успехи ваши невелики, – Мэри оглядела измученного Джона и мысленно отметила про себя, что ей даже немного жаль его.

– Вы вовремя пришли, дорогая моя, – произнес Джон, усаживаясь на палубу. – Не то пропустили бы самое интересное… Берни, не принесешь мне воды? Горло пересохло.

– Почему я? – заныл Берни. – Почему она, – он кивнул в сторону Мэри, только что усевшейся рядом с Джоном и вытянувшей босые ноги вперед, – не помогает и ничего не делает?

– Берни, нет, ну ты удивляешь меня, – усмехнулся Смит, утирая выступившие на лбу капли пота. – Ты, что, не знаешь, чем должна заниматься жена музыканта? Эх ты… Жена музыканта – это его муза. Она не должна ничего делать, только лишь вдохновлять его. И она будет вдохновлять его до тех пор, пока он не найдет себе любовницу. Понимаешь, она должна приносить вдохновение!.. Мэри, принесите мне, – он повернулся к девушке, и та чуть приподняла брови вверх, слушая его, – чаю.

Мэри, вздохнув, поднялась и поплелась в камбуз.

– Ого, – присвистнул Джон, проводив ее взглядом, – не думал, что она такая покладистая.

– Дождешься, она тебе яду в твой чай подсыпет, – произнес Берни.

– Не подсыпет, – заверил его Джон.

– Подсыпет, – повторил француз, – и правильно сделает.

Положив саксофон в футляр и отодвинув его от себя подальше, Смит вскочил со своего места и, насвистывая под нос какую-то модную песню, прошелся, пританцовывая, по палубе. Остановившись у борта, он уселся на него и стал смотреть на воду. К сожалению, Бернарду не было видно, что глаза американца зажглись – а это был верный признак того, что тот что-то придумал.

– Ты ведешь себя так, – вздохнул Берни, – будто не тебе вечером надо идти на репетицию с другими музыкантами.

– А что? – Джон хитро взглянул на друга и снова отвернулся к воде. – Это проблема?

– Ты до сих пор не научился играть, так что, да, это проблема.

– Можешь не беспокоиться… Предоставь это мне.

– Что-то придумал?

– Да.

– Что же?

– Узнаешь.

– А что насчет концерта? Нам еще хотя бы сутки здесь просидеть надо.

– Увидишь.

– Ох, Джон, – со вздохом произнес Берни, – надеюсь, ты не придумал ничего такого…

– Такого – чего?

В этот момент на палубе появилась Мэри, держащая в руках стакан с прохладным чаем.

– Что вы еще придумали, гений мысли? – спросила она, подходя к Джону и протягивая ему стакан.

– Узнаете, моя дорогая, узнаете! – воскликнул он и неожиданно рассмеялся. – Да бросьте вы этот стакан, ну же!

Выхватив из ее руки стакан, он поставил его на бортик, при этом громко стукнув железным подстаканником, и схватил девушку за руки.

– Вы умеете танцевать, Мэри? – спросил он, становясь с девушкой в позицию. – В таком виде мы можем вращаться! Вы умеете вращаться, Мэри?

– Вы перегрелись на солнце! – воскликнула девушка, не пытаясь скрыть улыбку. – Или просто сошли с ума…

– Скорее, второе, – поддакнул со своего места Берни.

– Ах, не учите меня жить! – пропел, смеясь, Джон. – Вы еще успеете повосхищаться мной! После, все после!.. У меня будут деньги. Но я буду великодушен…

– Джон, репетиция этим вечером, а завтра вам предстоит выступать! – упрямо твердила Мэри. – Образумьтесь! Нас же погонят отсюда, как…

– Забудьте сейчас об этом, – произнес он, – вы сами все увидите, моя дорогая Мэри!

И с этими словами он удобнее ухватил ее руку, мягко обвил одной рукой ее талию и закружился с девушкой по палубе, громко напевая мелодию одной из популярных песен Гленна Миллера [1]. Только что в его голове созрел отличный план, и Джон был несказанно рад этому.