Blood sweat & tears, Pt.2 (СИ)

Юнги шумно втянул воздух, дернул головой и вскинул руку, стараясь пальцами ухватиться за шею девушки, но она ловко увернулась и обтекающим движением скользнула ему за спину. Он перехватил ладонью лезвие, разворачиваясь, и потянул на себя, чтобы грудью к груди, пальцами на затылок, ногтем вдоль линии роста волос и поймать её задушенный вздох. Он держал крепко, не позволяя ни сдвинуться с места, ни меч вырвать. В землю впитывались густые капли его крови, пока они прожигали друг друга взглядами. Юнги придвинулся ещё теснее, наклоняясь к уху, чтобы:

— А по-моему, это ты необучаемая, — хриплым шепотом, дурманом, заползающим в ушную раковину.

Он сбивал с мысли, бесцеремонно выдергивал почву из-под ног, лишал кислорода, а потом ещё и проникал в сердцевину, разъедая всю поверхность. Он дразнил её, подводил к черте и толкал-толкал-толкал. Всё хотел посмотреть, что она сделает, где её предел, когда вырвет у него из грудины прогнившую от боли сердечную мышцу.

Юнги обманчиво мягко клацнул зубами на мочке, лизнув самый край, и до резкой боли потянул вниз, окончательно отключая её внимание. Быстрыми движениями он перехватил клинок в свои руки, а тычком под коленную чашечку заставил И Со упасть. Она сначала пальцами во влажную почву зарылась, глотая раскаленный воздух губами, а потом подняла голову, разглядывая его снизу вверх, пока рядом с пульсирующей жилкой лежало ребро лезвия.

— Ты понимаешь только через боль, — снова грудным голосом говорил Юнги, пока у него по краю глаз пузырилось желание. И Со на коленях, натянутая азартом, возбуждением и злостью, смотрела на него снизу вверх, подбородком касаясь шершавой джинсы на бедре — кто в своем уме устоял бы? Юнги давно уже не в своем уме. — Мне тебя выпороть надо, чтобы ты вылезла из своей раковины?

— Рискни, раз руки тебе больше не нужны, — сквозь зубы цедила каждое слово И Со.

— Я тебе их с радостью отдам, — пальцами сжал подбородок, наклоняясь к губам. — Ты только меч сначала у меня отбери.

И между ними повисла тягучая тишина, где каждый перед другим на лоскуты распадался с чавкающим звуком плоти. Они мысленно друг другу следы на коже от пальцев оставляли, только если Юнги делал это с любовью, то И Со — с остервенением и по-особенному зло… так ведь?

И Со от обиды на себя за свою слабость перед ним, за чувства, что выдавали её с потрохами, с силой прикусила губу. Аж глаза защипало, но это тоже, возможно, от обиды на то, что Юнги всё резину тянул — не отходил назад, но и последний кусок дистанции не преодолевал, чтобы своими накрыть её губы, чтобы оба уже, наконец, в чужой рот облегченно выдохнули.

— Не кусай их, — почти рык, пока взгляд хаотично скользил по лицу, лишь бы не на те самые губы.

— А то что? — задрав подбородок выше, бросила ему вызов И Со, заранее зная, что победителя тут не будет — оба проиграли ещё до начала битвы.

— А то выпорю, потом трахну и снова выпорю прямо тут. Хочешь?

«Хочу» — пиявкой застряло между ребер.

— Не сможешь.

«Сможет».

— Проверим? — и не дожидаясь ответа, Юнги взял последний рубеж: впился губами в её мягкие и податливые. Смял их, обвел языком и им же ворвался в рот, когда И Со жалобно захныкала прямо в поцелуй. Лезвие неглубоко оцарапало её кожу, но И Со будто анестетиком покрыли — ничего, кроме облегчения, не чувствовала. Она отвечала на его поцелуй с напором и жадностью, наслаждаясь каждой секундой. Ловила себя на ощущение того, что всё это время планомерно обвивала ребра железными прутьями, запрещая дышать, чувствовать, жить. А губы Юнги — кусачки, которыми заржавевшие и успевшие окислиться прутья превращались в груду металла.

Клинок брякнул о землю, когда освободившаяся рука Юнги потянула за горловину футболки, надрывая ткань и пролезая внутрь к горячей коже. Пальцы у него были сухие, подушечки мягкие и требовательные. Он царапал вдоль ключицы, цепляя мизинцем ткань бюстгальтера, а И Со жмурилась всё сильнее. Никак не могла определиться — вырвать ему сердце сейчас, схватив меч, или продолжить эту сладкую пытку. И будь у неё больше силы воли, она бы первый вариант выбрала, но с Юнги она безвольная. Пальцы в замок на его затылке собрала, за собой на землю утягивая, с какой-то неподдельной радостью ощущая тяжесть его тела на себе — все, как надо, будто под неё было заточено с самого начала.

Она к нему жалась вся, терлась о его пах, пока он в неё своим возбуждением упирался и языком во рту хозяйничал. И Со уже не хныкала, а откровенно стонала, выгибаясь спиной до хруста позвонков. Бедрами его сжимала, сцепляя ноги крест-накрест, в импровизированный гард его запирала, чтобы на себя сильнее дернуть и перевернуться резким толчком, оседлав и клинок к его шее приставив, хотя, по ощущениям, это с её шеи так ничего и не убрали.

— Руки сразу отдашь или отрубить их через пять минут? — запыхавшись, сквозь пелену желания чеканила И Со, слизывая с губ сожаление о так и не случившемся.