Блуд на крови. Книга вторая

— У Платона Сергеевича сейчас подполковник Соколов. Но я рискну, — и офицер, приотворив тяжеленные двери, проник в кабинет главного сыщика Петербурга.

Уже через несколько мгновений двери распахнулись, и на пороге во всей стати своего гигантского роста появился Платон Сергеевич. Он шагнул навстречу баронессе, радушно пробасил:

— Милая Виктория Альбертовна! Какими судьбами? Вот не думал здесь встретиться! Проходите, проходите. Садитесь сюда, поближе ко мне. Надеюсь, от чашки чая не откажетесь?

— Если можно, прикажите, чтобы кофе принесли, — молвила баронесса. — И пусть сделают его покрепче. Надо взбодриться. — Она вздохнула; — я сегодня почти всю ночь не спала. Как, впрочем, всю последнюю неделю…

Баронесса не договорила, вопросительно взглянув на Платона Сергеевича. Тот понял, улыбнулся:

— Позвольте представить моего, так сказать, соратника — подполковник Аполлинарий Николаевич Соколов, пристав 2-го участка Александ-ро-Невской части. Человек, хотя молодой, но бывалый. Кстати, подполковник следит за порядком и на вашей Лиговке. Мне ваш прием запомнился. На минувшем Рождестве.

— Как же, имели честь!

— Ваш милый супруг Герман Григорьевич показывал свою коллекцию старинного оружия. Удивительные редкости! Монгольский колчан для стрел XIII века — потрясающая штучка! Или кольчуга Александра Невского (я даже пытался примерить ее, да мала слишком) — чудо из чудес. Кстати, как поживает супруг?

Лицо баронессы помрачнело. Она с трудом выдавила из себя:

— Платон Сергеевич, милый, выручайте! Герман Григорьевич… пропал. — Разрыдавшись, она прижала платок к глазам.

ЧЕРНИЛЬНИЦА ЕКАТЕРИНЫ ВЕЛИКОЙ

Дождавшись, когда гостья немного успокоилась, Платон Сергеевич спросил:

— Что произошло? Расскажите по порядку. Вынув из ридикюля маленькое зеркальце и пудреницу, баронесса привела лицо в порядок и лишь после этого произнесла:

— В середине июня, точнее 13 числа того месяца, муж получил из Москвы телеграмму от Егора Гинкеля.

— От торговца оружием?

— Ну конечно, тот самый, что в Москве.

Сыщик, верный привычке в моменты наивысшего интереса подымать левую бровь, с явным любопытством произнес:

— И что написано в телеграмме? Вам известно это?

— Да, я нашла ее в столе мужа. — Баронесса вновь открыла свой универсальный ридикюль и извлекла на свет Божий чуть помятый сиреневого цвета фирменный бланк. — Читайте, Платон Сергеевич!

Тот покрутил в руках телеграмму, исследовав текст штемпелей и, повернув голову к молча сидевшему, но внимательно наблюдавшему за происходящим подполковнику, произнес:

— Аполлинарий Николаевич, послушай. Тут может скрываться нечто весьма любопытное. — И он медленно прочитал: — «Есть достойная вещица. Желателен ваш немедленный приезд. Гинкель».

Подполковник Соколов обратился к баронессе:

— Ваш муж, если я правильно понял, отправился к Гинкелю и после этого исчез?

Баронесса состроила гримаску:

— Ну, не совсем так! Когда Герман Григорьевич получил телеграмму, он сказал мне: «Этот дядя слов напрасно не тратит. Если зовет, значит, у него действительно завелось нечто редкостное. Хоть Егор и торгует современным оружием, но иногда к нему от коллекционеров и наследников поподают отличные штучки». И муж мне даже назвал какое-то старинное ружье, которое он лет пять назад купил у Гинкеля. Но какое именно, я, разумеется, не запомнила.

— И что же дальше? — подбодрил баронессу Платон Сергеевич.

— А дальше все просто. В тот же вечер муж отправился в Москву. Вернулся без покупки и взволнованный. Сказал: «У Егора потрясающая редкость! Чернильница в виде миниатюрной пушки из серебра, отделана золотом, платиной и драгоценными каменьями. Согласно легенде, эта чернильница была подарена Екатерине Великой Григорием Потемкиным. Когда последний впал в немилость, императрица, не желая сохранять памяти о бывшем фаворите, за какую-то услугу передала сию чудную вещицу графу Ивану Андреевичу Тизенгаузену, обер-гофмейстеру. Сменив нескольких владельцев, чернильница попала к Егору».

— И почему же ваш муж не приобрел такой раритет? — левая бровь сыщика поднялась до крайнего предела.

— Егор назначил очень высокую цену. Муж даже возмущался: «Не могу же я вкладывать целое состояние! Пропади пропадом эта чернильница вместе с грабителем оружейником!» Но муж страстный собиратель. Мне даже стало казаться, что он не переживет тех страданий, какие вызывала эта некупленная им чернильница. Вы, наверное, смеетесь?

Платон Сергеевич добродушно улыбнулся:

— Отнюдь нет! Я хоть и не коллекционер, но знаю эту породу людей. История криминалистики ведает немало случаев, когда самые, казалось бы, тихие и добропорядочные люди шли ради своей собирательской страсти на преступления. А вашему мужу, сколько я понимаю, даже нет нужды истязать себя разочарованием некупленной вещи.

Баронесса горячо поддержала: